Негаданное счастье - [41]

– Виктория Михайловна, – помешивая горячий кофе, задумчиво спросил Балканский, – мы с вами нигде раньше не встречались? – И бросил на подчиненную колючий и внимательный взгляд.

– Нет, – чересчур поспешно и слишком горячо отозвалась Виктория Михайловна.

– А у меня стойкое ощущение, что я вас где-то видел. – Президент смотрел очень пристально и внимательно, не отводя глаз, словно искал ответ на мучительный вопрос. Виктория Михайловна внутренне съежилась. Уж больно строг. Она врать не умеет. Лучше отвести глаза, чтобы не сорваться.

– Да господь с вами, Геннадий Николаевич. Где вы могли меня видеть. У нас с вами слишком разное общественное положение. Вряд ли наши пути когда-нибудь пересекались. – Виктория Михайловна еле сдерживала себя, чтобы не рассмеяться. Она мысленно примеривала президенту ватные брови и бороду. Получалось очень смешно. Интересно, с чего ему в голову взбрела мысль изображать из себя Деда Мороза в ночь тридцать первого декабря и разносить детишкам подарки? Волнение ее улетучилось. Балканский ее не помнил, и это очень хорошо. Ее все устраивало. Увольнение ей точно не грозило, а это значило, что все ее опасения напрасны.

– Спасибо за кофе, Виктория Михайловна, мне пора, – проговорил Геннадий Николаевич. В словах не было ничего необычного, но прозвучали они недовольно.

– Вы даже кофе не попробовали, – растерялась Виктория Михайловна.

– В следующий раз. Не забудьте, пожалуйста, зайти в отдел кадров за приказом. – Балканский поднялся.

– За каким приказом? – У Виктории Михайловны екнуло сердце.

– Поощрительным, конечно. Чего вы так испугались? – Балканский улыбнулся.

– Да, да, конечно. Спасибо.

– Вам спасибо. Вы молодчина и очень отважная женщина. Честно признайтесь, было страшно?

– Очень, – искренне ответила Виктория Михайловна.

– Я так примерно и думал. Не провожайте. До свидания. – Балканский протянул руку.

Виктория Михайловна оторопела, но быстро пришла в себя. Правильно, она для него не женщина, а коллега. Вполне естественный жест. Она протянула правую руку навстречу, почему-то очень хотелось зажмуриться. Ее ладошка утонула в огромной ручище Геннадия Николаевича. Он осторожно потряс ее пальчики, отпустил, резко повернулся и направился к выходу.

– До свидания, всего хорошего. – Слова Виктории Михайловны были адресованы спине президента, потому что он сам уже почти скрылся за дверью.

Виктория Михайловна не могла прийти в себя очень долго. Чудеса, да и только. Сам президент не побрезговал выразить благодарность. Но это еще полбеды. Она теперь не сомневалась, что именно Геннадий Николаевич ввалился пьяным в ее прихожую в новогоднюю ночь. Ситуация была настолько странная и запутанная, что объяснить происходящее она не могла. И еще она знала одно: никогда в жизни она не испытывала такого необъяснимого волнения при виде мужчины. Да что там при виде. Если быть честной, в последние месяцы не проходило и дня, чтобы она не думала о нем. Только не хватало на старости лет влюбиться. Стыдобища.

Глава 9

Геннадий Николаевич Балканский, по общепринятым меркам, был настоящим баловнем судьбы. Ему повезло родиться в прекрасной семье, где царили взаимная любовь и полное взаимопонимание. Ко всему прочему, папа состоял на государственной службе и являлся крупным номенклатурным работником, что определяло прочный семейный достаток и жизненные привилегии. Мама Геночке досталась тоже непростая. Она была продолжательницей знаменитой актерской династии и блистала как драматическая актриса. Для маленького Гены было совершенно естественно общаться с людьми интересными и знаменитыми на всю страну, которых его сверстники видели только в кино, на обложках журналов или на телевизионных экранах.

Он был единственным и любимым ребенком в семье. Это, вопреки общепризнанному мнению, нисколько не испортило мальчика. Он прекрасно учился, гонял футбольный мяч, немного хулиганил и не чувствовал себя особенным. Время летело быстро, мальчик вырос. В отличие от многих сверстников он твердо знал, что его интересует. У него не было проблем с выбором профессии. С восьмого класса он начал серьезно увлекаться авиамоделизмом. Гена имел возможность поступить в любой вуз. Это была не проблема. Один папин звонок – и его принял бы в объятия любой, самый престижный институт столицы. Но Гена выбрал путь самостоятельно. Он отнес документы в Московский авиационный институт и прекрасно сдал вступительные экзамены. Учеба его не разочаровала. Студенческая жизнь была яркой, увлекательной. Он носил фамилию отца, и никто из его сокурсников не подозревал, что его мама знаменитость.

Потом пришла любовь, первая, настоящая, на всю жизнь. Они учились с Леночкой в одном институте, а познакомились на картошке. Поженились на четвертом курсе. Защищала Ленка диплом уже с огромным животом. Живот и впрямь был нереальным. Геннадий никак не мог постичь природу этого волшебства. Прикладывал с трепетом голову к животу жены и шептал: «Футболист будет». На что Леночка неизменно и уверенно отвечала: «Девочка». Не угадал никто. Родилась двойня. Два замечательных орущих розовых карапуза. Девочка и мальчик. Прохор и Маруся. Как же он был тогда счастлив! Он не допускал ни малейшей мысли, что может быть иначе.