Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику - [57]

Лакмусовая бумага для чейни

Утром 4 августа в Форт-Мид, там, где располагается Агентство национальной безопасности, снимки, переданные спутниками-шпионами, которые теперь фотографируют каждый километр зоны кризиса, показывают, что 100 000 солдат элитных иракских войск проникли в «нейтральную зону» между Кувейтом и Саудовской Аравией и заняли позиции в километре от саудовской границы. Донесение, немедленно переданное в Белый дом, указывает на ключевые моменты в случае вторжения иракцев в Саудовское королевство: «Порты и аэродромы неподалеку от Дархана (одного из главных нефтяных центров) располагаются в 300 километрах от кувейтской границы. В этой зоне находятся все жизненно важные экономические мишени, захват которых лишит саудовцев выхода к Персидскому заливу и помешает высадке американского подкрепления».

Король Фахд, застенчивый и слабого здоровья, единственной страстью которого является игра — он проиграл 6 миллионов долларов на одной вечеринке в Монте-Карло, — производит впечатление человека ни к чему не пригодного. Он с жаром говорит государственному секретарю Джеймсу Бейкеру: «Я знаю Саддама Хусейна с 1975 года, и практически не проходило дня, чтобы он мне не позвонил. После войны с Ираном он не переставал заверять меня, что финансовая помощь, которую я ему оказываю, спасает его и что он считает меня героем. И вдруг 3 августа я в его глазах стал отвратительным. Не находите ли вы, господин государственный секретарь, что все это нелогично?»

Для американских руководителей кризис переходит на новый уровень. Они недавно потребовали от Саудовской Аравии увеличить ее нефтедобычу до 4 миллионов баррелей в день, с тем чтобы компенсировать остановки нефтедобычи в Кувейте и эмбарго на иракскую нефть, но они понимают всю угрозу, которая нависла над мировым нефтеснабжением. За последние несколько лет Саудовская Аравия закупила современного вооружения более чем на 150 миллиардов долларов и все же оказывается неспособной защитить себя. Если Саддам Хусейн получит контроль над нефтяными промыслами саудовцев, он будет контролировать более 40 % мирового нефтеснабжения и сможет диктовать свои законы всем, включая и США.

Я думаю, что для Дика Чейни эта война явилась огромной лакмусовой бумагой, которая объясняет его поведение с того времени, как он стал самым могущественным вице-президентом в американской истории. В те тревожные месяцы я пытался встретиться с ним, но напрасно. Наша последняя встреча состоялась в конце 1991 года, когда он готовился покинуть Пентагон. Мы беседовали с ним полтора часа, к великому неудовольствию его пресс-секретаря, которого предупредили лишь о двадцати минутах встречи.

Чейни произвел на меня впечатление человека холодного, умного, властного. У него строгое лицо под тонкими очками. Я пытался встретиться с его сотрудниками, друзьями, и так же напрасно. По-видимому, Чейни не тот человек, которому другие спешат довериться. Те, к кому я обращался, казались встревоженными самой идеей беседы. Только двое согласились на короткую встречу, и при условии, что я не стану называть их имен.

Первый из них, который работал вместе с Чейни в Конгрессе, рисует мне портрет человека без пристрастий и переходит к его жене, интеллектуалке и консерваторше, к их дочерям, к спокойной и размеренной жизни, в которой свободное время посвящается охоте или культурной и благотворительной деятельности.

Этот вылощенный и назидательный портрет исправляет и дополняет второй собеседник, бывший одним из близких сотрудников Чейни во время президентской кампании 2000 года. «За этим гладким фасадом скрывается человек властный, который поддерживает сам с собой отношения одновременно тайные и двусмысленные. У него есть вкус к тайне, и ему нравится принадлежать к небольшой группе тех, кто принимает решения — именно в тайне».

Вторжение Саддама в Кувейт, образование военной коалиции становится для него настоящей «военной игрой» в натуральную величину.

В 1995 году, когда он получает президентство в «Холлибертоне», номере первом в мире техоснащения нефтяной индустрии, его позиции укрепляются. Кризис 1990 года показал, что США не должны вести военные действия в зоне, которая в это же время гарантирует безопасность их нефтеснабжения.

«Он мне объяснил, — добавляет его прежний сотрудник, — что это была величайшая глупость, ведь 65 % нефтяных ресурсов планеты сконцентрированы в зоне Персидского залива. «Никогда больше» — эта фраза могла бы стать формулой, подводящей итог его мысли — мысли, которая одновременно отражает и государственные цели, и интересы нефтепромышленных кругов».

Нефть в сердцевине стратегии буша

Как и в 1914, 1939, 1956, 1973, 1979-м, в 1991 году нефть все еще находится в сердцевине стратегии, которую соблюдает администрация Джорджа У. Буша. По идее Дика Чейни.

Рональд Рейган вскоре после своего избрания на пост президента заявил: «Американский образ жизни не продается». Этому принципу следовали и его применяли буквально все его наследники. Американцы потребляют больше нефти, чем когда-либо, и большая ее часть сгорает в двигателях автомобилей и грузовиков скорее, чем на каком-либо производстве. В 1990-х годах американские семьи покупают все больше и больше средств передвижения и каждая семья в среднем совершает одиннадцать поездок в день. Ежегодно американцы проезжают более 20 миллиардов километров. Но бензин остается дешевым, и это обстоятельство погружает американского потребителя, как и остальных западных потребителей, в трансовое состояние полного довольства.