Нефритовый жезл - [69]

Гермиона попыталась извиниться, как-то остановить его, но слова застряли у нее в горле от его бешеного взгляда, приковавшего ее к месту. Гарри вышел, и насколько она знала, до часу ночи как минимум не возвращался.

Почему она это сказала? Зачем она это сказала? Он же её лучший друг. Даже больше, чем друг, краснея, неожиданно поняла она. Его отстраненность и фальшивые успехи в зельеварении с самого начала года вызывали у нее неоправданное бешенство. Но так же не может быть! Ведь не может быть, что её неожиданно так сильно потянуло к человеку.

Гермиона вспомнила первый урок зельеварения в этом году.

«Амортенция! Ну конечно!» — подумала она в бешенстве.

Он задумал отомстить. И у него бы получилось! Если бы она не держала свои мысли под жестким контролем, то начала бы бегать за ним, как собачонка. Ведь ей уже сейчас хотелось найти его, посмотреть в зеленые как весенняя листва глаза, прижаться к его губам, телу и умолять о прощении. Гермиона стыдливо закрыла глаза, представляя все возможные способы извиниться. Она невольно представила себе, как его руки соскальзывают вниз, поглаж… Гермиона резко затрясла волосами, стряхивая наваждение.

«Точно приворот! Ну, Гарри!» — решительно направилась она к выходу.

Она уже думала с ним помириться, но… это. Не может быть, чтобы она что-то к нему чувствовала… Вернее, может, конечно, но чтобы так. Так сильно?

Она вспомнила, что наговорила ему в этих редких странных припадках ревности с начала года. Потом в какой-то момент поняла, что ей нравится Кормак. Гарри постоянно крутился рядом, заменяя Рона, с согласия его и профессора МакГонагалл на его общих с Гермионой патрулях. Ей хотелось пойти на патруль не с ним, а с другим красавчиком. Хотя Гарри сам стал исключительно красивым в этом году. И это как-то еще сильнее злило. Но на этот раз он и в самом деле перегнул палку.

Гермиона вздохнула. Она, Гермиона Грейнджер, староста Гриффиндора, факультета храбрых, и она не будет бегать от конфликтов, даже со своим лучшим другом. И от мысли о дружбе ей стало больно вдвойне…

Поговорить с Гарри удалось только вечером… Через три дня. Вокруг постоянно кто-то находился. Патрулей, как назло, не было, а сам Гарри после уроков слишком быстро исчезал. Наконец на третий день, наплевав на десятки глаз, за ней наблюдающих, Гермиона выловила его в закутке у выхода из Главного зала:

— Гарри?

На его лице в какие-то доли секунды отразилось небольшое недовольство от промедления, легкая паника, когда он узнал, кто его задержал, и наконец, отрешенное, покорное судьбе спокойствие. Причем все это в как будто замедленном, но крайне легком варианте, как будто не имели место не сами чувства, а их тень. Гарри легонько кивнул:

— Да, Гермиона.

Голос его был не особо приветливый, но скорее грустный, чем злой. Почему-то в этот момент Гермиона подумала, что Гарри не стал бы делать подобной мерзости, в которой она его сейчас обвинит. Но эти чувства, желание, и он так близко, что хочется…

— Гарри! Зачем ты мне подлил приворот?

Гарри задохнулся от возмущения, подтверждая надежды Гермионы. Потом вскинулся и практически на парселтанге возмущенно прохрипел:

— Ты! Я! Да я ничего тебе… — Гарри не секунду осекся и гневно зашептал: — Я не подмешивал тебе никаких приворотных! И ничего похожего! Вот еще!

— Зачем ты обманываешь меня? — Гермиона, приняв однажды решение, уже не могла остановиться. Она должна была убедиться до конца. — Что это было? Амортенция? Зелье ревности? Ведь так не бывает, чтобы вчера я к тебе ничего не чувствовала, а сегодня мне бешено хочется… — она на секунду запнулась, но все-таки продолжила, почти выплюнув следующее слово, — тебя!

Гарри под этим градом обвинений держался нехарактерно: молчал и слушал. Впрочем, последнее признание вызвало у него ухмылку, которая окончательно взбесила Гермиону, и она продолжила почти срываясь на крик:

— Лучше сразу признайся! Или это зелье похоти?! Подмешивать мне — твоей лучшей подруге! Да как ты мог!

Проходящий мимо Драко Малфой не сдержался:

— Что, Поттер, даже грязнокровки тебе без зелий не дают?!

Он мгновенно облысел от заклинания Гермионы, которое та тут же бросила в него, и получил прыщи по всему телу от Гарри. На долю секунды они объединились, чтобы задать жару слизеринскому хорьку, который с воем умчался дальше по коридору. Впрочем, мгновение спустя они, не отвлекаясь больше на помеху, опять стали центром внимания друг друга.

«Прекрасная и ужасная», — подумал Гарри.

Он все не переставал ухмыляться, несмотря на испепеляющие взгляды Гермионы. Та же начала поднимать палочку:

— Ну! Гарри?!

Гарри заколебался, потом принял единственно возможное решение. Ухмылка трансформировалась в ироничную улыбку:

— Хорошо, — Гермиона не поверила своим ушам, он все-таки признался, но Гарри продолжил, — идем к мадам Помфри. Я подожду на входе, а ты попроси проверить тебя на зелья.

Гермиона, замешкавшись, нехотя кивнула:

— Ладно. Только иди до лазарета впереди меня и спрячь палочку.

Гарри подчинился, и они двинулись. Спустя некоторое время он улыбнулся с еще большей иронией, из которой полностью исчезло веселье и добавилось мрачности: