Нефритовый жезл - [4]

Презрительно сощурив глаза, она процедила:

— Мистер Поттер, вы настоящий говнюк, — так она часто называла его в школе.

Судя по его улыбке, именно этого он и добивался. Ее так и подмывало вогнать колено ему в пах, но тогда она бы не получила то, чего хотела гораздо больше.

— Скажите «пожалуйста», мисс Грейнджер.

— Пожалуйста, иди и оттрахай себя в зад.

Через пару секунд её грудь оказалась прижата к холодному окну. Разница температур между ледяным стеклом и его кожей заставила Гермиону вскрикнуть. Она вся горела и каждой клеточкой своего тела жаждала его грубого прикосновения.

— По крайней мере, ты упрямо стоишь на своем, — прорычал он, куснув ее за плечо.

Затем он практически пнул её по лодыжкам.

— Раздвинь ноги.

Она так и сделала. Без малейших колебаний он притянул к себе ее бедра и снова резко вошел.

— Любишь холод? — толчок.

— Да, — толчок.

— Грязная, извращенная девчонка, — толчок. — Тебе нравится, когда на тебя смотрят, да? — промурлыкал он, прикусывая мочку её уха. — Тебе нравится, что весь Лондон может посмотреть сюда и увидеть, как тебя трахают? Ты сейчас балдеешь от того, что твои симпатичные сиськи прижаты к стеклу.

— Заткнись, ты все портишь, — еще резкое движение.

Но это было неправдой. Совсем нет. Его хриплый голос творил со Гермионой странные вещи.

Однако он лишь рассмеялся ей в ухо. И, возможно, заметил, как от этого звука у неё по спине пробежала дрожь.

— Хочешь, чтобы они увидели, как ты кончаешь? — он заработал бедрами сильнее, еще быстрее.

Гермиона лишь застонала. Слова не складывались, и каждый толчок его бедер все сильней прижимал ее к стеклу.

— Скажи это. Хочешь кончить, мисс Грейнджер? Ответь мне, или я остановлюсь и заставлю тебя опуститься на колени, — прошипел он, с каждым движением все глубже и глубже вгоняя член.

Та часть Гермионы, что его ненавидела, растворялась, как крупицы сахара на языке, зато другая, которой хотелось взять все, что он мог дать, разрасталась, горячая и нетерпеливая.

— Просто скажи мне, — его голос уже походил на рычание.

Наклонившись вперед, он сжал губами мочку её уха, а потом сильно куснул.

— Обещаю, что дам тебе кончить.

— Пожалуйста, — произнесла она, закрывая глаза и забывая обо всем на свете, кроме него одного, — пожалуйста. Да.

Протянув руку, он принялся поглаживать кончиками пальцев её донельзя влажную промежность — точно выверенное давление, идеальный ритм. Гермиона почувствовала, как его прижавшиеся к её затылку губы раздвигаются в улыбке, а затем, когда его зубы впились в кожу, больше не смогла терпеть. Волна тепла прокатилась по её позвоночнику, по бедрам и между ног, прижимая её к нему. Ладони вдавились в стекло, и все тело затряслось от нахлынувшего оргазма. Задыхаясь, она жадно глотала воздух. Когда спазмы наконец утихли, Поттер отодвинулся и развернул Гермиону лицом к себе. Он наклонил голову, и его губы прошлись по её влажной шее, по подбородку, по нижней губе.

— Скажи спасибо, — шепнул он.

Гермиона погрузила пальцы в его волосы и сильно потянула, надеясь добиться от него хоть какой-то реакции, проверить, в своем ли он уме или окончательно спятил.

Какого черта они делают?

Он застонал и наклонился ниже, покрывая шею поцелуями и прижав свой напряженный член к плоскому животу.

— А теперь сделай мне хорошо, — попросил он.

Высвободив одну руку, Гермиона сжала его член и начала поглаживать. Он был длинным, увесистым — идеальным. Она хотела сказать это вслух, но будь она проклята всеми Пожирателями смерти, если когда-нибудь позволит своему боссу-придурку узнать, насколько он безупречен.

Всегда был безупречен. И тогда, когда одним насмешливым движением спас ей от тролля, лишь посмеявшись над такой глупостью, как плач в туалете. Он стал ее героем. Героем, который ловко убил василиска — смело и самоотверженно, и позже, когда она летела с ним на гиппогриффе, потому что помогла оправдать крестного с помощью маховика времени. И на четвертом, когда она стала его заложником на втором испытании Турнира трех волшебников. Только его постоянная бравада и себялюбие не позволяли ей сию же секунду кинуться к нему в объятия.

Гермиона отстранилась и посмотрела на него, полуприкрыв веки.

— Сейчас ты кончишь так сильно, что и не вспомнишь, кто тут величайший в мире герой и волшебник, — прорычала она, съезжая вниз по стеклу и постепенно забирая в рот его член, пока он не вошел весь и не уперся в глотку. Ощущения были странными, но и отторжения она не чувствовала. Однажды он сказал, что это лучшее занятие для её язвительного рта, и впервые она была с ним согласна.

Поттер сжал челюсть и громко застонал. Она подняла на него взгляд и зажмурилась от удовольствия. Он был таким напряженным, словно полностью во власти ощущений. Ощущений, что дарила ему она.

Его ладони и лоб были прижаты к стеклу, а глаза зажмурены. Он выглядел уязвимым и невероятно привлекательным в своей блаженной истоме. Но он не был уязвимым. Он был самым редкостным козлом на этой планете, и Гермиона впервые стояла перед ним на коленях.

Ну уж нет.

Так и не сделав ему того, чего он так хотел, она резко выпустила гладкую твердую плоть и резко встала, одернула юбку, запахнула блузку и встретилась с ним взглядом. Теперь, когда он не прикасался к ней и не заставлял чувствовать то, на что не имел ни малейшего права, это было намного легче.