Нефритовый город - [73]

– Мы прекрасно знаем, из какой вы семьи, Коул-цзен, – не успокаивался Ванг. Он представлял район Жанлуна, включающий спорную территорию Топи. – Вы всегда были разумным человеком. Но как насчет вашего Штыря? Он тоже хочет мира? Мы можем рассчитывать, что он тоже поступит разумно?

Лан посмотрел на Ванга невидящим взглядом.

– Штырь отвечает передо мной.

Получив это напоминание, Ванг умолк. Колосс медленно обвел взглядом всех присутствующих. Больше никто не задавал вопросов, и он встал.

– Оставайтесь, сколько пожелаете, друзья. Наслаждайтесь чаем и видами, – он кивнул на широкие окна с городским пейзажем. – Канцлер. Депутаты. Я, как всегда, глубоко ценю вашу преданность клану и службу стране.

Уже в лифте Лан вытер лоб и, будучи истощенным, прислонился к стене. Он все-таки сумел собраться, но с трудом. Доктор Трю сказал, что его ки – создающая ауру энергия, которая увеличивается от контакта с нефритом, – повреждена, как порванное сухожилие. Пройдет несколько недель, а то и месяцев, прежде чем она полностью восстановится.

Лан не мог себе позволить такую роскошь, как многомесячное ожидание. Но и не мог жить вот так, с неполноценной чувствительностью и способностями, ведь сейчас слишком многое поставлено на карту.

– Вун, – сказал он, положив руку на плечу помощнику. – Я рад, что могу тебе доверять. Я должен попросить тебя кое о чем, но держи это при себе. Не говори никому даже в семье.

Вун с тревогой посмотрел на него.

– Лан-цзен, я сделаю все, что потребуется.

Лан кивнул.

– Ты должен кое-кому позвонить.

Глава 27. Обнаруженные ошибки

Шаэ притихла на заднем ряду неторопливого автобуса в Марению, глядя в окно и избегая разговоров, а туристы рядом болтали и фотографировали через открытые окна живописный прибрежный пейзаж. Она обнаружила свою мать гуляющей по пляжу за семейным коттеджем. Увидев ее, мать как будто и не удивилась, и не особо обрадовалась. Наверное, Лан позвонил ей накануне и предупредил о визите Шаэ. Коул Ван Риа тепло, но поспешно обняла дочь, как будто виделась с ней всего месяц назад, а не два года.

– Можем пройтись по пляжу, а потом выпить чая, – предложила Шаэ мать. – Если идти в ту сторону около часа, там есть милая чайная. Хозяева – очень приятные люди.

Она сказала Шаэ, что обычно долго гуляет, занимается садом, смотрит телевизор и посещает занятия по пейзажной акварели в местном досуговом центре. Шаэ тоже следует попробовать. Это так расслабляет.

Прибрежный город Марения насчитывал десять тысяч жителей и ничуть не походил на шумную столицу. Шаэ обнаружила, что именно этого ей не хватало, чтобы прийти в себя – просто сбежать от неловкости, которую она чувствовала в обществе братьев, ведь они теперь все равно заняты клановой войной.

По вечерам Шаэ в одиночестве тренировалась с саблей позади коттеджа, на длинной полоске черного песка под голыми ногами, и гул уличного движения под ее балконом в Жанлуне сменился на рокот океана. По утрам рыбаки продавали ранний улов с лотков, серферы катались на теплых волнах, а люди на улицах приветствовали друг друга. И ни одной Зеленой Кости.

Она как будто снова была в Эспении. Какое волнующее откровение – жить в городе, прекрасно обходящемся без нефрита и кланов. Без того, чему поклонялись все мужчины в семье Шаэ, что ее всю жизнь учили превозносить. В других местах прекрасно без этого обходились. Покровительство со стороны кланов и разрешение споров с помощью поединков считалось анахронизмом, на Зеленых Костей смотрели как на нечто экзотическое, почти сказочное, но совершенно архаическое и дикое. Именно Джеральд открыл ей глаза на мир, и иногда Шаэ не знала, благодарить его за это или винить. После двух лет за границей она смотрела на родину совсем по-другому и сомневалась во всем, что было так важно для Зеленых Костей. Эспенские друзья по колледжу никогда не понимали Кекон, пасовали перед его вопиющими противоречиями, смесью современности и будничной жестокости.

Марения показалась Шаэ очаровательной, но материнское общество нагоняло тоску. Коул Ван Риа напоминала произведение искусства или предмет мебели, слившийся с обстановкой до такой степени, что и не отличишь. До замужества она получила начальное образование и боевую практику, достаточную, чтобы переносить контакт с нефритом, но не владеть им. После смерти мужа она посвятила свою жизнь свекру, а позже – старшему сыну. Если такое положение ее и тяготило, она никогда этого не показывала, если она находила свою теперешнюю жизнь скучной или одинокой, то и этого не показывала. Шаэ смотрела, как мать помешивает суп в кастрюле на плите – она немного набрала вес и начала седеть.

– Мальчики всегда так заняты, – сказала Риа через плечо. – Лан иногда меня навещает. А Хило приезжал только один раз. Чтобы познакомить со своей девушкой. Очень милая и вежливая, но каменноглазая. – Мать Шаэ дернула себя за правое ухо. – И все-таки это его выбор, раз он счастлив и его брат согласен. – Она выключила конфорку и принесла кастрюлю на стол. – Они побывали в сражениях, ты знала? Оба! Конечно, Хило вечно дерется, но Лан сказал, что участвовал в поединке из-за оскорбления семьи. Как неприятно.