Нефритовый Глаз - [48]
— Госпожа, хотите послушать музыку? — предложил водитель. Они проезжали мимо особняков дипломатического квартала. Флаги на посольствах были спущены, огни погашены, охранники отдыхали.
— Да, пожалуйста… — Мэй откинулась на спинку и закрыла глаза.
Из стереомагнитофона поплыли чувственные звуки джаза. За окном бесшумно пролетали темные улицы, мелькали выключенные фонари. Ночь окрасилась в синий цвет. В небе над горизонтом появилось и стало расти светлое пятно. Оно притягивало к себе, оставаясь недосягаемым.
Глава 25
Мэй проснулась с головной болью. Вроде бы вчера совсем немного вина выпила, самое большее полбокала, а голова тяжелая.
Она открыла окно. Шум автомобильного движения ворвался в комнату с такой силой, будто дорога пролегала через ее квартиру. Пока Мэй спала, в мире пятью этажами ниже уже вовсю бурлила жизнь. Она выглянула наружу и ощутила солнечное тепло. «Сумасшедшая пекинская весна, — подумалось ей. — Еще вчера казалось, что вернулась зима, а сегодняшнее утро уже похоже на летнее».
Мэй уже собралась уходить, когда зазвонил телефон. Она взяла трубку и услышала голос Лу:
— Маме хуже. Ее переводят в военный госпиталь номер триста один.
— Что с ней? Вчера же все было в порядке!
— Не знаю. И Сестричка ничего не знает. Ее просто поставили в известность без всяких объяснений. Я попросила дежурного врача позвонить мне, когда что-то выяснится, но надежды на него мало.
— Разве они не должны проконсультироваться с нами, прежде чем перевозить маму в таком состоянии? — От гнева у Мэй сдавило в груди, дыхание участилось, слова давались с трудом.
— Да, должны, но не проконсультировались. И с этим уже ничего не поделаешь, понятно? Какой смысл обсуждать теперь чужие обязанности?
— Почему ты на меня-то злишься? — огрызнулась Мэй.
— Да не на тебя, а на всех! В самый нужный момент от Сестрички никакого толку! Кстати, а почему тебя не было в госпитале?
— Что-о? Это просто неслыханно! — возмутилась Мэй. — Как у тебя язык поворачивается меня винить? Скажи лучше, почему тебя там не было? Вчера была твоя очередь дежурить возле мамы, ты сама вызвалась, поэтому я и не поехала!
— Знаешь, мне гораздо труднее вырваться с работы!
Мэй почувствовала, как напряглось ее тело, задрожали руки. Ей захотелось грохнуть телефонную трубку на пол.
Но она вдруг поняла, что в словах сестры есть правда, и пожар негодования сразу угас. Ничто не мешало Мэй остаться у постели мамы. Ведь у нее, если разобраться, и обязанностей-то особых не было — ни семьи, ни мужа, которого надо ублажать и окружать вниманием. Она не исполнила своего единственного истинного долга — дочернего, не сумела позаботиться о собственной матери. Теперь Мэй горько пожалела, что не поехала в госпиталь вчера вечером. На нее нахлынула волна мучительного раскаяния. Пальцы перестали напряженно сжимать телефонную трубку.
— Ты права, спорами и ссорами ничего не добьешься. Я поеду в триста девятый госпиталь. По сути, я уже выходила из дома, когда ты позвонила, — сказала Мэй.
— А я буду ждать в триста первом!
Обе положили трубки. Мэй закрыла дверь, несколько раз повернула ключ в замке и бегом спустилась с лестницы. Впопыхах она чуть не столкнула со ступенек крыльца какого-то малыша, который сидел там и чертил что-то мелом.
В машине она не сразу сумела вставить ключ в замок зажигания — от волнения тряслись руки. По улице катили велосипеды, груженные хозяйственными сумками и пакетами. На солнышке играли дети, сплетничали соседки. Ей наконец удалось вставить ключ, мотор взревел, и машина рванулась с места, подняв фонтан пыли.
В военном госпитале номер триста девять Мэй заплатила десять юаней сонному солдату в будке, продающему входные билеты посетителям. Предъявив свой билет часовому у входа, она вбежала по лестнице на второй этаж и очутилась в длинном темном коридоре. Через открытую дверь в служебное помещение для медсестер Мэй увидела, что там никого нет.
Остановившись посреди коридора, она вдруг поняла, что не слышит ни звука. Все двери закрыты. Вокруг ни души. Никто не катит тележку с кипятком, не спят на полу родственники пациентов. Всех будто эвакуировали по тревоге, и она стоит совершенно одна в безлюдном здании и прислушивается к бесшумному течению времени.
Сердце Мэй сжалось от страха не за себя, за мать. Голые беленые стены, казалось, уставились на нее. Она мысленно рисовала на них какие-то абстрактные узоры.
Помедлив еще немного, Мэй резко повернулась и быстро зашагала по коридору к кабинету лечащего врача. Оттуда доносились голоса, женский смех. Мэй распахнула дверь, и ее взгляд упал на длинный стол, на стоящую на нем кружку, на мятую газету, горку жареных семечек и шелухи, а также пару задранных на столешницу ног в черных носках с торчащим из дырки пальцем.
Работал телевизор, а врач спал с открытым ртом, во сне раздувая ноздри. Очки сползли с переносицы и перекосились. Мэй постучала по двери, и он открыл глаза — тот самый молодой врач, с которым она разговаривала в день, когда в госпиталь положили маму.
Он убрал ноги со стола, выпрямился на стуле, поправляя очки, и вопросительно произнес:
— Да? — после чего вытер рукавом белого халата уголок рта.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.
Загадка сопровождает карты Таро не одну сотню лет. А теперь представьте колоду, сделанную из настоящего золота, с рисунками, нанесенными на пластины серебром. Эти двадцать две карты смело можно назвать бесценными. Стоит ли удивляться, что того, кто владеет ими, преследует многовековое проклятие…