Нефритовый Глаз - [39]
Пятно света от ее фонаря, как увеличительное стекло, выхватывало из темноты мелкий гравий, конфетные фантики, обрывки бумаги и полиэтиленовых пакетов. У стены дома слева красовалась чья-то еще не засохшая обильная блевотина. Рядом стоял замызганный сундук, до отказа набитый каким-то старьем, и два ржавых велосипеда. Вверху на бельевой веревке болталась пара белых носков, будто флаги, вывешенные в знак поражения.
Цифру «шесть» на стене дома недавно и довольно неряшливо подновили свежей краской. От ветра и дождя двустворчатая калитка перекосилась. Мэй погасила фонарь и медленно ее отворила. Раздался звук, похожий на хрип в пересохшем горле.
Во дворе царила темень, только тускло светилось крайнее окошко. Стояла полная тишина, ни шороха, ни стука. Свет, очевидно, оставил и для того, кому еще предстояло вернуться домой.
Мэй тихонько попятилась, оставив дверь открытой. Неизвестно, кто живет в доме с освещенным окошком, может быть, семья Лили, а может, и нет, но что-то подсказало ей обождать. Даже самой заблудшей дочери в китайской семье не позволят провести ночь вне дома.
Мэй села в машину, задом выехала из узкой улочки обратно на Выставочное шоссе, остановилась в темном месте на обочине в нескольких метрах от въезда в Утань-хутун и заглушила двигатель. Постепенно ее глаза привыкли к темноте. Она различила поблизости очертания какого-то сарая в метр высотой (несомненно, построенного без разрешения), кусок рубероида, сорванный с крыши, несколько безжизненных деревьев. Порывом ветра в проулке завертело брошенную газету.
Мэй вспомнила о матери и представила ее в белой больничной палате. Каково-то ей сейчас, ночью? А вдруг не спит, мучается от боли? Мэй попыталась восстановить в памяти материнское лицо, но увидела мысленным взором, как во время их последней встречи мама хлопотала у себя в квартире, здоровая и жизнедеятельная. Лин Бай жарила рыбу на кухне, а позже они поссорились.
— Прости меня, — тихо произнесла Мэй. Но мама была далеко и не могла ее слышать.
Внезапно подъехало такси и остановилось неподалеку. Водитель выключил мотор, но оставил гореть фары, в свете которых появились фигуры двух людей, вышедших из машины. Длинные тени вытянулись в ночь.
Мужчина и женщина! Мэй наблюдала, как парочка, пьяно пошатываясь, побрела во мрак хутуна.
В темноте с грохотом упал какой-то металлический предмет, наверное, старый велосипед. Потом опять что-то приглушенно лязгнуло, уже чуть дальше. Мэй ждала, настороженно всматриваясь в темень.
Через несколько минут мужчина вышел из хутуна и споткнулся, ослепленный светом фар. Его тень ползла по земле, как гигантское чудовище с уродливой маленькой головкой.
Вот он исчез из освещенного пространства. Заурчал мотор такси. Лучи фар дрогнули и поползли в сторону «мицубиси». Мэй пригнулась и спряталась под приборной доской.
Такси нырнуло в хутун, сдало назад и, развернувшись, направилось к шоссе. Мэй выждала немного и последовала за ним на некотором расстоянии, не зажигая габаритных огней.
Когда обе машины выехали на Выставочное шоссе, Мэй включила ближний свет. Такси двигалось на юг, затем повернуло на восток, в сторону Ворот Славного Города, спустилось под эстакаду и по крайней правой полосе подкатило к новенькой гостинице. Вход был ярко освещен, а над ним висел транспарант с надписью «Добро пожаловать на открытие отеля „Сплендор“!»
Такси свернуло в проезд к дверям гостиницы. Мэй остановилась на обочине и выключила фары. Пассажир такси, покачиваясь, вошел в вестибюль. Минутой позже такси, взревев мотором, рвануло с места, вспарывая темноту дальним светом фар, и помчалось обратно, в мир ночных бродяг и мечтателей.
Мэй не спеша поехала домой, довольная, что днем сможет вернуться и без труда встретиться с Чжан Хуном.
Глава 20
— Я пришла к господину Чжан Хуну, — сказала Мэй юноше-портье за регистрационной стойкой отеля «Сплендор» и взглянула на часы: время близилось к одиннадцати.
— Комната четыреста два, — с готовностью ответил портье, обнажив в дежурной улыбке ровные белые зубы.
— Вот это сервис! Вы знаете всех клиентов на память? — искренне восхитилась Мэй.
Юноша покраснел и смущенно опустил глаза. «Симпатичный», — подумала Мэй.
— Госпожа преувеличивает. Боюсь, вы похвалили меня незаслуженно. Просто господина Чжан Хуна уже спрашивали совсем недавно, и я запомнил номер.
Вряд ли это Лили! Она бы поднялась прямо в комнату.
— Когда это было?
— Минут десять — пятнадцать тому назад.
Портье позвали, и он, извинившись, перешел на другой конец стойки, где скандалила супружеская пара. Женщина возмущенно указывала на что-то пальцем. Мэй повернулась и зашагала к лифту по ярко освещенному коридору, застеленному ковровым покрытием и пахнущему свежей краской. Нажав кнопку вызова, она услышала, как, поскрипывая, приближается кабина. Двери раздвинулись, и Мэй вошла внутрь.
Коридор четвертого этажа сиял новизной. Мэй изучала табличку с указателем номеров, когда послышались торопливые шаги. Из-за поворота выскочил какой-то мужчина и бросился к лестнице. Мэй резко обернулась, успев заметить лишь его спину, тут же исчезнувшую.
Она побежала в ту сторону, откуда появился незнакомец. Дверь номера 402 была распахнута настежь.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Если весь мир – театр, то балетный театр – это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно – и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью… или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?Этот роман не только о расследовании убийства – он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все… даже на преступление.
В номере:Денис Овсянник. Душа в душуИгорь Вереснев. Спасая ЭрикаОксана Романова. МощиТатьяна Романова. Санкторий.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.
Загадка сопровождает карты Таро не одну сотню лет. А теперь представьте колоду, сделанную из настоящего золота, с рисунками, нанесенными на пластины серебром. Эти двадцать две карты смело можно назвать бесценными. Стоит ли удивляться, что того, кто владеет ими, преследует многовековое проклятие…