Нефритовый Глаз - [15]

— Ну, так и есть, это же наш Чэнь собственной персоной! — Она приветственно протянула ему руку. — А я-то все сижу и думаю: ну до чего же похож на Чэня Цзитяня!

Дядя Чэнь ошеломленно уставился на круглое лицо женщины и перевел взгляд на протянутую к нему маленькую ладонь: его рот раскрылся, будто в ожидании слов, с трудом нарождающихся в глубине сознания. Потом он вскочил словно ужаленный, опрокинул стул и навалился животом на край стола, сохраняя равновесие, но тут же выпрямился и с радостной улыбкой вцепился в женскую руку:

— Сяо Цин, какой сюрприз! Как поживаешь? Сколько же мы не виделись?

— С восемьдесят четвертого, когда отмечали тридцатую годовщину окончания университета. Ты где сейчас? По-прежнему работаешь в агентстве новостей «Синьхуа»?

Госпожа Цин была ростом с дядю Чэня, но в отличие от него, отличавшегося выступающим брюшком и намечающейся лысиной, имела стройную фигуру и модную завивку.

— Да, все по-старому, — не переставал улыбаться дядя Чэнь.

— Ну, и прекрасно! Позвони мне на следующей неделе; надо бы встретиться и потолковать, — сказала госпожа Цин, протягивая ему визитную карточку.

Новобрачные подошли к ее столу, и она заторопилась.

— Обязательно! — по-лошадиному затряс головой дядя Чэнь, но госпожа Цин уже повернулась к нему спиной и быстро пошла прочь.

Со столов убрали остатки морепродуктов и подали больших и жирных, порезанных на кусочки уток на блюде с китайской капустой. Дядя Чэнь взял в руку тонюсенький блинчик, намазал слоем сладкого пшеничного соуса, завернул в него два лучших кусочка утиного мяса вместе с перышками зеленого лука и протянул Мэй.

— Спасибо, но в меня уже ничего не влезет! — отказалась та, с благодарностью глядя на единственного человека, сделавшего для нее хоть что-то доброе за целый день.

— Ешь, пока дают! Пища — одно из величайших удовольствий в жизни! — настаивал дядя Чэнь и положил блинчик на тарелку Мэй.

Она улыбнулась и откусила кусочек, обратив внимание, что сам дядя Чэнь к утке не притронулся.

— Кто эта женщина? — спросила Мэй, кивнув на стол, где сидела госпожа Цин.

— О, мы знакомы еще со студенческой поры, — ответил дядя Чэнь. — Она поступила в университет на год позже меня. И посмотри, чем занимается теперь! — Он придвинул к ней визитку.

— Госпожа Юнь Цин, председатель «Бэйцзин-джип», совместного предприятия с «Крайслером», — вслух прочитала Мэй.

— Вот что я тебе скажу, Мэй. Ты правильно делаешь, что начинаешь собственный бизнес. Как раз вовремя. Пора тебе самой управлять своей жизнью. Не дожидайся, когда станет слишком поздно!

— Что значит «слишком поздно»?

— Посмотри на меня. Я всегда следовал указаниям партии, выполнял свой долг и ждал, чтобы меня заметили. В следующем году мне исполнится шестьдесят, а там и пенсия не за горами. И чего я достиг? Да ничего, застрял на подступах к успеху, и надеяться уже не на что. Вот что значит «слишком поздно»!

Мэй еще никогда не видела дядю Чэня таким печальным и решила, что тот, вероятно, выпил лишнего.

Вокруг нее люди сидели, жевали, пили, разговаривали. На улице грохотал фейерверк. Мэй вдруг почувствовала себя в ловушке, словно все они здесь оказались в осажденном городе. Его жители хотят вырваться на волю, а те, что находятся за крепостными стенами, стремятся проникнуть внутрь.

Глава 7

Более полутора лет минуло со дня свадьбы Лу, и дядя Чэнь за это время потолстел еще больше.

— Ты небось удивляешься, чего это я к тебе заявился! — Смущенно улыбаясь, он с трудом втиснул в кресло свое объемистое тело. — О-о, а вот это печенье мне нравится!

Начав жевать, дядя Чэнь вроде бы успокоился и устроился в кресле поудобнее. Улыбка стада более искренней.

Гупинь заварил в чугунном чайничке чай улун. Мэй налила дяде Чэню и себе по чашке.

— У тебя помощник — мужчина? — прошептал дядя Чэнь. — Он заваривает тебе чай?

— Да! — с вызовом ответила Мэй. Она привыкла к подобным вопросам, словно люди воспринимают мужчину-секретаря как нечто неестественное. Некоторые наверняка начинают видеть в ней суровую начальницу, чуть ли не тирана. О бедняге Гупине, вероятно, думают еще хуже.

— У него сильный акцент. Откуда он родом?

— Из Хэнани. Приехал в Пекин в поисках работы. Но имеет полное среднее образование. Он добрый и прекрасно прижился в большом городе. Посылает деньги домой парализованной матери.

Мэй спохватилась и замолчала. Она не желала оправдываться перед дядей Чэнем за то, что взяла Гупиня на работу.

— Хороший парень, — вежливо покивал дядя Чэнь и перешел к делу: — С чего начать? Видимо, с самого начала. — Он откинулся на спинку кресла. — Зимой тысяча девятьсот шестьдесят восьмого исполнилось четыре года, как я поступил на работу в агентство новостей «Синьхуа». Мне тогда стукнуло тридцать. Теперь трудно поверить, правда? — Дядя Чэнь помахал печеньем в воздухе, как флажком, и его большой живот затрясся от смеха. — Да, когда-то мне было столько же, сколько тебе сейчас!

Мэй улыбнулась. Ей было приятно принимать старого друга семьи. Толстый добродушный дядя Чэнь походил на улыбающегося Будду.

— Зима выдалась суровая, снежная. В стране царила политическая неразбериха, лилась кровь. В рядах «красных охранников» произошел раскол, и фракции передрались между собой, доказывая свою единственно истинную принадлежность к маоизму. Баррикады перегородили здания университетов, заводов, правительственных учреждений, и воюющие стороны стреляли друг в друга из пулеметов. Да ты и сама все это знаешь.