Нефритовая Гуаньинь - [7]

Как-то император увидел во сне десять небожительниц и написал мелодию «Плывут лиловые облака». (Вот как это произошло. Во сне Сюань-цзуну явились десять или больше бессмертных небожительниц. Они спускались вниз на благоносных облаках. Каждая держала в руках музыкальный инструмент. Облака остановились, и девы заиграли перед императором. Мелодия была необыкновенно чистой — поистине небесные звуки! Одна из небожительниц сказала: «Это напев бессмертных, зовется «Плывут лиловые облака». Мы научим Ваше величество этому напеву».

Император был очень доволен и запомнил эту песнь.

Когда он проснулся, звуки ее все еще звучали у него в ушах. Наутро он приказал подать флейту, чтобы исполнить мелодию. И ему удалось восстановить напев из сновидения полностью.)

Он сочинил еще мелодии «Дочь дракона, явившаяся во сне», и «Холодные волны». (Вот как это было. Когда Сюань-цзун находился в Восточной столице, приснилась ему женщина изумительной красоты. Волосы ее были собраны в узел, похожий на сердце. На ней было просторное платье с длинными и широкими рукавами; она склонилась в поклоне перед ложем. Император спросил: «Кто ты такая»? Она ответила: «Ваше величество, я дочь дракона, который живет в вашем пруду «Холодные волны»{35}. Между теми, кто оберегает ваши дворцы и вас, мне принадлежит не последнее место. Вам хорошо знакома небесная музыка, и я хотела вас просить: обучите меня какой-нибудь мелодии, чтобы я могла прославить весь наш род».

Во сне император играл на хуцине{36}. Он вспоминал старые мелодии, добавляя к ним новые, и в конце концов сочинил мелодию «Холодные волны». После этого дочь дракона поклонилась и исчезла.

Пробудившись, император записал весь напев от начала до конца. После этого он вызвал дворцовый оркестр и, сам играя на пипа{37}, повторял мелодию вновь и вновь. Новая мелодия была исполнена во дворце «Холодные волны», что стоял на берегу одноименного пруда, в присутствии военных и гражданских чинов. Вдруг вода посреди пруда вздыбилась, и из глубины появилась бессмертная дева — та самая, которая приснилась императору. Император был очень рад этому и приказал первому министру соорудить посреди пруда храм и каждый год совершать в нем жертвоприношение.)

Когда обе мелодии были завершены, последовало высочайшее дозволение всем князьям, а также музыкантам Грушевого сада и Палаты вечной весны{38} исполнять их.

В это время впервые прибыла из Синьфэна во дворец искусная танцовщица Се А-мань. Она очень понравилась императору и Ян гуйфэй, и ее приняли ко двору.

В малом зале Цинъюань устроили музыкальное представление. Князь Нин играл на нефритовой флейте, император — на барабане, Ян гуйфэй — на пипа, Ма Сянь-ци — на фансяне{39}, Ли Гуй-нянь — на трубе, Чжан Е-ху — на кунхоу{40}, Цзя Хуай-чжи — на трещотках. Представление продолжалось с утра до полудня, и все остались довольны сверх всякой меры.

Только младшая сестра Ян гуйфэй, госпожа Циньго, сидела молча и неподвижно.

Император обратился к ней шутливо:

— Музыканты А-маня (император часто называл себя этим именем в тесном кругу) были рады доставить госпоже удовольствие. Прошу их вознаградить!

— Неужели у невестки императора из великого дома Танов не найдется денег на расходы? — так же шутливо возразила она.

И она щедро всех одарила, истратив три миллиона. Инструменты у музыкантов были редкостные: легчайшее прикосновение извлекало из них чистые и нежные звуки, разносившиеся очень далеко. Пипа из лошасского сандала преподнес Ян гуйфэй евнух Бай Цзи-чжэнь; он ездил по делам в область Шу и привез подарок оттуда. Дерево было очень нежное, как яшма, и до того блестящее, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Золотая, с красными иероглифами гравировка изображала пару фениксов{41}. Струны лушуйского шелка — дар страны Мохэмило{42} — прибыли в самом начале годов «Юнтай»{43}. Они сверкали, точно жемчужное ожерелье. На флейте из лазоревого нефрита играла сама Хэн-э{44}. Триста инструментов, присланные Ань Лу-шанем, все были из нефрита. Не только сестры гуйфэй, но и князья и их дочери учились игре на пипа у Ян гуйфэй. За каждую разученную мелодию полагались богатые подарки.

В тот день, обращаясь к Се А-мань, Ян гуйфэй сказала:

— Ты бедная девушка, тебе нечем отблагодарить учительницу. Лучше я сама сделаю тебе подарок.

И она приказала прислужнице по имени Хун-тао — Красный персик принести браслет из красной крапчатой яшмы и отдать Се А-мань.

Искусно играла Ян гуйфэй и на цине{45}. Даже опытные музыкантши из Грушевого сада не могли извлечь из его пластинок таких нежных звуков.

Император приказал доставить из Ланьтяни зеленый нефрит и сделать цинь. Когда работа была завершена, император заказал раму, украшенную золотом, жемчугом и малахитом. Стойки отлили из золота в виде двух львов. Не было в ту пору циня, отделанного краше и богаче.

В годы «Кайюань» во дворце высадили кусты шаояо которые теперь называют пионами. (В «Записках о цветах и иных растениях в годы «Кайюань» и «Тяньбао» так и говорится: «Цветы, именовавшиеся во дворце шаояо, — это пионы».)

Привезли несколько кустов красных, лиловых, розовых и безукоризненно белых шаояо. Император повелел высадить их к востоку от пруда Синцин, перед Беседкою тонких благовоний. Когда они распустились пышно, император верхом отправился полюбоваться цветами, Ян гуйфэй следовала за ним в коляске. По приказу императора среди музыкантов Грушевого сада выбрали лучших, всего шестнадцать человек. Среди них была Ли Гуй-нянь, которая тогда почиталась лучшей певицей. Держа в руках трещотки из сандалового дерева, она во главе прочих подошла к императору и приготовилась петь.