Неестественный отбор - [41]

К сентябрю Андрею не верилось, что у него есть отдельное и довольно уютное жилье. Время от времени он с довольным видом гладил блестящую поверхность круглого стола, а потом поделился с мамой, что чувствует себя народовольцем, приехавшим в сельскую глубинку не только лечить народ, но и нести в него образование и культуру. Мама улыбнулась: «Надеюсь, до того, чтобы резать жаб и стрелять в губернаторов дело не дойдет».

Итак, впереди была работа, от которой должно было быть хорошо всем: и молодому хирургу, набирающемся опыта, и непритязательным сельским жителям, на которых он должен выработать клиническое мышление.

…. Кирпа оказался классным хирургом. Молодого коллегу он встретил приветливо, учил довольно охотно, а иногда даже отстегивал за ассистирование. Кирпа брал деньги со всех платежеспособных. Ведь психология пациентов вырабатывалась столетиями: мало кто решится на операцию, не задобрив перед этим хирурга. Селяне кроме денег несли кур, яйца, мясо, масло, сыр и другие сельскохозяйственные продукты. Кирпа не брезговал ничем… Впрочем, оперировал всех одинаково. Андрей заметил, что успехи и неудачи его старшего коллеги почти не зависели от платежеспособности больного. Недавно во время удалении камней у него умер местный землеустроитель, а такая же операция у женщины, еле собравшей деньги на лекарства, закончилась удачно. Когда Андрей намекнул об этом, старый лис лишь улыбнулась.

– Фермер умер от поздней диагностики и запоздалой операции. А что касается той женщины… Понимаешь, у меня есть навыки, есть квалификация. Так я что, нарочно у матери четырех детей внутри тампон оставлю? Или сознательно вырежу селезенку? А!!! Не заплатила?! Мне, вообще говоря, безразлично платил больной или нет. Плохому хирургу плати-не плати, он и прооперирует кое-как.

– Хотя всяко случается… – прибавил Кирпа, очевидно что-то вспомнив.

Единственно, что удручало – это то, что обычно до вечера глаза Кирпы уменьшались и подозрительно поблескивали. И не только у него… Мужской коллектив их больницы нередко занимался возлияниями. Андрей не мог утверждать, что из-за этого хотя бы одна операция была проведена неудачно (сильная рука Кирпы всегда уверенно держала скальпель), но факт оставался фактом. Санитарка тетка Маруся рассказывала, что патологоанатом Смидович тоже поначалу к рюмке тянулся, но перегодя устранился, стал каким-то нелюдимым и сейчас предпочитает сидеть в одиночестве в своем морге. Выпивает, конечно, но не часто. «И ты б, сынок, не очень увлекался”, – прибавила женщина… Андрей выпил несколько раз за знакомство, а потом стал ссылаться на неотложные дела.

За неделю до Нового года пошли слухи о комиссии из областного управления здравоохранения, которое приедет для расследования обстоятельств смерти пациентки. Главврач Семенова перезвонила каждому участнику той трагедии и объяснила, что и как говорить. По просьбе членов комиссии молодой специалист Шевчук написал, что 24 ноября 2007 года в три часа ночи в отделение реанимации и интенсивной терапии поступила женщина в бессознательном состоянии. Обследование показало содержание алкоголя в крови 0,8 промилле. У женщины был бледный цвет лица и нарушенное сознание. Чувствительность отсутствовала, пульс – ускоренный (120 ударов/мин), температура тела – 38°. Напряжение мышц живота отсутствовало.. Назначили инфузионную и антишоковую терапию. В пять утра поставили 3 катетера. Аспирации крови, мочи, каловых масс или желчи не выявлено. В брюшную полость ввели физиологический раствор. В 5 часов 30 минут – антибиотики парентерально. В шесть утра состояние больной улучшилось. В 6.30 артериальное давление упало, температура снизилась, лицо посинело. Обследование живота показало наличие некроза в местах надавливания и вздутие. В 07.05 кожа пациентки приобрела бледно-серый цвет с землистым оттенком, покрылась каплями пота. Начались адинамия, значительные расстройства дыхания и сердечной деятельности, бактериемия, вздутие живота, отсутствие кишечных шумов. В 07.10 зафиксирована биологическая смерть.

В конце Андрей прибавил, что анализ крови со временем показал долгосрочное применение пациенткой гормональных препаратов, вероятно против беременности. Эти препараты возможно и смазали первоначальные симптомы. Также смерть пациентки объясняется ограниченными диагностическими возможностями районной больницы.

В принципе, все это было правдой, кроме небольших нюансов. Катетер таки показал внутреннее кровотечение, и Шевчук собирался на свой страх и риск оперировать, но главврач по телефону категорически запретила ему это делать. Когда Кирпе рассказали о том, что происходило, пока он нежился под лучами турецкого солнца, тот сначала возразил, что турецкое солнце он заслужил перед Богом и перед людьми, а дамочку ту надо было срочно разрезать, промывать и зашивать. Хотя и неизвестно, спасло ли бы это ее…

5.

На сорок дней собрались у Марининой матери. Пришли самые близкие: двоюродный брат с женой да две подружки со времен проектного института.

Теща наварила капусняка, напекла пирогов, сварила компот и приготовила кутью. На сервант выставили фотографию покойницы, перед ней – тарелку с пирожком на рюмке. Тридцятидевятилетняя Марина внимательно вглядывалась в присутствующих и счастливо улыбалась. Перегодя стали обсуждать памятник. Теща нажимала на самый дорогой и высокий, намекая на то, что дочка заработала необходимые для этого средства, которыми сейчас неограниченно распоряжается ее зять. Олег ростовику сопротивлялся и предлагал обычный мраморный памятник высотой не более полутора метров, в чем нашел неожиданную поддержку от двоюродного брата. Когда они с этим братом вышли на балкон покурить, тот спросил, как с работой. На ответ «Ищу» предложил пойти к нему торговым представителем на распространение алкогольных напитков. Олег поспешил отказаться…. С торговлей покончено навсегда, да и подсознательно он не имел желания связывать свою дальнейшую судьбу с родственниками покойной жены.