Недотрога - [11]

Элейн привела его туда, где в глубокой темноте под навесом приютился диван-качалка.

- Давай присядем здесь, милый.

Чак нырнул под навес и обнаружил, что сиденье дивана уложено подушками. Качели заскрипели под его тяжестью, и он осторожно привел их в равновесие, прежде чем откинуться на спинку. Дав глазам привыкнуть к темноте, он поставил бутылку на траву у своих ног и посмотрел на Элейн.

- Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поведу её осматривать достопримечательности? Я буду её выгуливать, как обещал, но где - это уже мое дело.

- Конечно, твое, - равнодушно пробормотала Элейн, скользя рукой вверх по его груди и расстегивая "молнию" на его куртке. Она помогла ему снять её и бросила в сторону, ощупывая твердый бицепс его руки. - Давай ненадолго забудем о Дженнифер, - мягко сказала она, поудобнее укладывая подушки и устраиваясь у него на коленях. - Давай забудем обо всем и обо всех, кроме нас с тобой. Ведь сегодня мой день рождения, помнишь?

Чак понимающе улыбнулся:

- Помню.

- Ну и что?

Он допил свой стакан и поставил его рядом с бутылкой.

- Это может оказаться концом замечательной дружбы, - предупредил он, вглядываясь в лицо, смутно различимое в полумраке. - Ты подумала о такой возможности? Как говорится, близость порождает презрение.

- Чушь.

- Одна просьба.

- Да?

Чак положил руку на мягкий, как подушка, живот и осторожно погладил его:

- Никакого продолжения.

Элейн нетерпеливо шевельнулась.

- Конечно нет.

- Это будет только одна ночь.

Она хрипло рассмеялась:

- Ты можешь передумать, любимый.

Чак начал расстегивать пуговицы её халата.

- Так это не входит в нашу сделку?

Элейн плотоядно поежилась:

- Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к моей племяннице. Мои мотивы целиком и полностью эгоистичны. А теперь прекрати глупые разговоры и будь ласков со мной.

Чак бросил взгляд на освещенную площадку.

- Мы здесь не совсем одни.

- Они ничего не видят, слишком темно.

- Не уверен.

- А мне наплевать. Пожалуйста, хватит меня мучить.

Чак пожал плечами и распахнул её халат, обнажив крепкие груди и пышные бедра. Он ощутил её трепет и улыбнулся, медленно стягивая одеяние, пока Элейн не оказалась полностью обнаженной. Ее глаза и губы блестели в темноте. Чак легко провел пальцами по надушенным округлостям её тела и поразился гладкости её кожи. Элейн задрожала, и её прерывистое дыхание выдало усиливающееся желание. Он продолжал заигрывать с ней, доставляя ей все большее удовольствие. О степени её возбуждения он догадывался по пальцам, которые ритмично сжимали и отпускали его шею.

- А как же Карлос? - спросил он.

- Причем тут Карлос?

- Элейн учащенно дышала.

Чак усмехнулся:

- Он может приревновать.

- Не посмеет.

Чак засмеялся, поигрывая наполовину загоревшими шарами её грудей. Он теребил и оттягивал крупные податливые соски, пока они не затвердели. Элейн глухо застонала, её рука скользнула вниз и извлекла его рубашку из брюк, чтобы без помех гладить его мускулистую и теплую спину. Чак наклонился вперед, слегка развернув её, и прикоснулся губами к одному из жестких сосков.

- Не надо, - Элейн мягко оттолкнула его. Чак удивленно выпрямился.

- Что-нибудь не так?

Она прерывисто вздохнула.

- Для таких дел я держу Карлоса. А от тебя мне нужно кое-что другое. Нечто гораздо более существенное. Я хочу, чтобы ты взял меня. Причем немедленно, прямо сейчас. Поспеши, дорогой.

Она отодвинулась, поправляя подушки. Глаза вдовушки, когда она провела руками по своему крепкому телу, горели вожделением. Чак колебался, снова бросая взгляд на площадку, где кипело веселье. Он прикинул, что гости находятся на растоянии меньше пятидесяти ярдов, и подумал, как долго ещё будет луна прятаться за темными тучами. Покорно вздохнув, он стал раздеваться. Глядя, как нетерпеливо и сладострастно содрогается обнаженное тело Элейн, Чак вдруг и сам ощутил сильнейшее желание.

При виде его статного и могучего обнаженного тела у Элейн перехватило дыхание.

- Какой он красивый, - восхищенно прошептала она, смыкая пальцы вокруг его огромного торчашего, как жердь члена. - Никогда такого не видела...

Руки вдовушки с жадным обожанием заметались по его телу. Чак задрожал от натренированной артистичности её ласк и притянул её к себе. Ее губы были теплыми и влажными, а язык змейкой извивался у него во рту, пока руки Элейн бесстыдно сновали по его нагому телу, не пропуская ни одного уголка. Ее вес вдавил его в подушки, и качели скрипнули, когда она, изменив позу, скользнула влажными губами вниз по его груди. Чак нахмурился, почувствовав щекочущее прикосновение её языка к своему трепещущему члену:

- Погоди...

Она приглушенно засмеялась:

- Сиди смирно и не мешай мне.

Чак тихо застонал, когда секунду спустя губы Элейн, пробежав по самому сокровенному, жадно обхватили трепещущий жезл его страсти. Его тело напряглось, а пятки с силой уперлись в груду мягких подушек в конце сиденья. Влажные губы дразнили и мучили, разжигая его страсть, успокаивали и в то же время требовали. Наконец, Чак наклонился и привлек к себе обнаженную женщину, не в силах больше бороться с вожделением.

- Черт бы тебя побрал...