Недостреленный - [15]
Выходил в коридор пару раз размяться от долгого сидения за столом. Лиза подошла ко мне в один из таких выходов и посоветовала: "Саш, у тебя спина устала, да? Ты же сидишь неправильно. Посмотри, как мы с девчонками – спину держим ровно, голову прямо. Не сутулься, Саш". Проконтролировала мою осанку, потянув за плечи, выпрямила мне спину и сказала, в шутку погрозив пальчиком: "Вот так и сиди. И не нагибайся, я буду смотреть". Обед наступил скоро, видно, сильно я увлекся новой игрушкой. Мы вошли с Лизой в столовую, где за длинными столами уже сидело несколько человек. Мы подошли к раздаче, взяли по тарелке первого и второго, по куску хлеба и стакану горячего несладкого чая. На первое были водянистые щи с небольшим количеством капусты и картошки, на второе вареная чечевица и кусок селедки. Не то, чтобы вкусно, но есть уже очень хотелось. Я быстро смолотил свою порцию и ожидал, пока Лиза аккуратно съест свою. Пока ждал, оглядывался по сторонам, видел Вострикова, подмигнувшего мне из-за очков, девушек из Лизиной комнаты, усевшихся вместе и хихикая посматривающих на нас, заходили, переговариваясь, какие-то люди с оружием, быстро сминали свои порции и уходили наружу.
После обеда опять продолжились стук машинок, щелчки кареток, шелест бумаги. Начали побаливать с непривычки от напряжения кисти рук и пальцы от ударов по клавишам, спина и шея ныли, хотя советы Лизы по осанке здорово помогали. Наконец, закончился первый мой незапланированный рабочий день в этом мире. Я с наслаждением потянулся, с хрустом расправил плечи и покрутил руками. Бедные девушки, как же они так, день за днём. Лиза тоже выглядела утомлённой. Помог надеть её пальто, накинул на себя шинель, в карманах которой так и лежали оба револьвера, взял в руки папаху. Мы зашли в финотдел, где Лизе выдали пару неровных листов, напечатанных в типографии на обычной бумаге. Я пригляделся, это оказались те самые "керенки" по 20 и 40 рублей, неразрезанные и без перфорации, рви и отрезай, сколько тебе надо. После финансов направились к Вострикову. Он сидел в небольшой комнатке за столом с потертым зелёным сукном и со стоящей на нём тусклой электрической лампой и что-то выписывал на лист бумаги, макая перо в чернильницу. Глядя, на этот процесс, я подумал, что писать-то я чернилами и не умею, всему придётся учиться заново, не только старой орфографии. Он поднял голову, прищурился, весело блеснув стеклышками очков.
— А-а-а, Лизавета, товарищ Александр, проходите, проходите… — Павел Иванович встал из-за стола, подошел ко мне и пожал нам руки, Лизе и мне. — Огромная революционная благодарность! Выручили! Видел вас, товарищ Александр, как вы ловко с машинкой-то обращаетесь. А то оставайтесь, у нас тут такие задачи стоят, архиважные. Столицу в порядок приводить.
— Да мы уж собрались, товарищ Востриков, — ответил я. — Да и думаю учёбой заняться, науками или инженерным образованием.
— Дело нужное, — согласился Востриков, — нашему молодому государству нужны свои рабоче-крестьянские инженеры и специалисты. Это в текущий тяжёлый момент мы вынуждены пользоваться услугами "бывших", кто уже готов работать на народное государство. Но если передумаете, мы вам всегда рады, слышь, Лизавета? Я уж думаю недолго это продлится – с контрреволюцией покончим, бандитов выловим, и установим строй социальной справедливости, — уверенно произнёс он. Востриков взял потрепанную брошюрку в мягкой обложке, пролистал, открыл её на нужной странице и воодушевлённо прочёл: "Мы не утописты и нисколько не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов отдельных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцессы. Но, во-первых, для этого не нужна особая машина, особый аппарат подавления, это будет делать сам вооруженный народ с такой же простотой и легкостью, с которой любая толпа цивилизованных людей даже в современном обществе разнимает дерущихся или не допускает насилия над женщиной. А, во-вторых, мы знаем, что коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной причины, эксцессы неизбежно начнут отмирать".
— Вот, товарищ Ленин сказал, в работе "Государство и революция", — он аккуратно закрыл брошюру. — Стало быть, и наша работа станет когда-нибудь ненужной. И я думаю, довольно скоро, товарищи. Мы хотим построить мир без эксплуатации, мир для свободных трудящихся людей. Исчезнет противоположность между умственным и физическим трудом, и сам труд превратится в первую жизненную потребность для каждого. И мы все пойдём кто в инженеры, кто в учителя, кто в строители. Хотелось бы это увидеть, хоть и стар я уже, но, думаю, доживу.
— И ничего вы не старый, — запротестовала Лиза.
— Ну а ваше дело молодое. Защитим республику, и учитесь, детей учите, какие ваши годы, всё успеете, — сказал Востриков.
— Я понял, товарищ Востриков, мы обязательно подумаем, — сказал в ответ я.
— Да, Павел Иванович, — кивнула Лиза.
— Ну вот и замечательно. Погодите, я вам мандат выпишу, в дорогу, — Востриков сел за стол, взял чистый лист бумаги и начал писать. — Мандат. Удостоверяет, что предъявитель сего, Соколова Елизавета Михайловна…
1812 год, Россия. Французская армия вот-вот будет в Москве. Спасая раненого жениха, русского офицера Алексея Рощина, самоотверженная дворянка Ирина Симеонова тайными тропами везет его в свое лесное имение. Благодарный за спасение, Рощин надевает страстно обнимающей его девушке фамильное кольцо. Но что это? Под рогожей с офицером оказалась не Ирина, а незнакомка, назвавшаяся кузиной Жюли… Конфуз. Правда, Жюли невероятно бойка, ее острый язычок и смелость помогают беглецам уйти от французов. Но откуда она взялась и почему ее горячие объятья так волнуют чужого жениха?..
Попаданец в неведомый мир ищет своё место в этом мире, и находит. Его умений, данных неизвестным богом, достаточно для выживания, и недостаточно для помощи другим людям. Но всё же он не одинок и у него постепенно, со временем появляется множество друзей... Черновик, и текст по мере сил и желания будет чиститься и изменяться. Всем читателям, пожелавшим высказать конструктивные замечания и пожелания, автор заранее выражает самую искреннюю благодарность. А что, разве это не счастье - уметь пользоваться такой силой, что не доступно многим и многим! Люди всегда мечтали и сейчас мечтают, чтобы хотя бы на мгновение прикоснуться к такому чуду! И, при этом, среди них много таких нехороших и даже очень опасных, кто боится и от всей души ненавидит такого счастливчика, и старается делать всё, чтобы безопасно для себя хоть чем-то навредить ему.
История банальна: попаданец, благородные эльфы и гномы, борьба с Темным Властелином и его неудачливыми слугами, волшебный меч. В конце концов, никаких проблем — плохие парни никогда не побеждают. P.S. Есть только одно маленькое но: Темный Властелин — это ты. P.P.S.Попаданец, кстати, тоже. Первая часть трилогии закончена. Отредактированно от 07.01.2014.
В одно мгновение превратиться из обычного подростка в наследника загадочного волшебного замка Норгстон, получить необычайные способности и воочию увидеть самых настоящих фей, гномов и великанов – о таком невероятном подарке судьбы шестнадцатилетний Хью не мог даже и мечтать. Стремясь убежать от своих детских обид на родного отца, он, не раздумывая, отправляется навстречу своей удаче в компании странных и забавных созданий: говорящего скакуна, потомка самого Пегаса, утконосого карлика, превращающего предметы в золото, и неуемного бесенка с трудным характером.
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
Будь осторожен с мечтой: она может исполниться! И уставший романтик, простой, ничем не примечательный парень по имени Марк, попадает в загадочную страну — мир рыцарей и магов, где в жестокой борьбе вера схватывается с магией, отвага со страхом и милосердие с ненавистью.Марк не должен спасти мир, и от него не так уж много зависит, но, согласившись стать Седьмым миротворцем, он сталкивается с безжалостной силой, которая словно злой рок преследует каждого, кто избирает путь миротворца.Существует ли что-то, кроме роковой необратимости, и возможно ли победить судьбу, начертанную содеянным грехом — ответ может дать лишь разгадка страшной тайны Проклятия миротворцев.Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.