Недостающее звено - [7]

Второе яйцо он не раздавил, а засунул в рот целиком.

Тинг увидел вымазанное желтком лицо и раздутые щеки. Задыхаясь, детеныш таращил глаза и шевелил губами. Он совал пальцы в рот, но места для них там не было.

Руки с растопыренными пальцами беспомощно повисли. Из глаза выкатилась слезинка.

Рот раскрылся, между зубами показалось яйцо. Зубы сжались, щеки опали, а на зачмокавших губах повисла струйка белка. Через минуту детеныш выплевывал скорлупки, раздувая щеки и сильно оттопыривая губы. Скорлупки не летели далеко: они падали с губ и прилипали к груди и животу детеныша.

Мать успела съесть остальные яйца сама. Она скусывала их верхушки, вытягивала трубочкой губы и, охватив ими яйцо, втягивала в рот белок и желток. Ни одной капли не повисло на ее губах.

Детеныш подобрал скорлупки, брошенные матерью. Лизал их, пустые и почти сухие. Бросал облизанные, хватал другие, давил их; к его губам прилипали кусочки скорлупы. Коричневые, они были едва заметны на темных губах.

* * *

Облизав все скорлупки, детеныш стал снимать налипшие у него на груди и животе. Глядел на каждую и бросал ее, резко взмахивая рукой. И пока скорлупка не исчезала в траве, он не снимал новой.

— Проклятые удочки!

Проклиная толстые стволы бамбуков, Тинг протиснулся на узкую прогалину. Два темных пятна едва виднелись впереди среди пестрой сумятицы теней и солнечных пятен. Ноги ступали по плотному ковру полусгнивших длинных и узких листьев. Треск сломанной ветки заглушался жестяным звоном верхушек. Дул ветерок, и темные полосы теней, качаясь, сходились и расходились с изжелта-белыми полосами стволов.

Тинг взглянул вниз: в глазах зарябило. Золотые кружки солнечных лучей пестрили землю и гнилые листья.

Питеки терялись в движении полос и золотой ряби.

Заросль казалась мертвой. Гладкие и блестящие, словно неживые, уходили ввысь голые стволы. Шелест крон походил на шорох металлической стружки. В частоколе бамбуков не кричала ни одна птица, не мелькала ни одна бабочка.

По прикрытой нависшими кронами прогалине питеки шли, как по высокому коридору. Прогалина была так узка, что детеныш не всегда мог итти рядом с матерью. Он отставал, пытался итти сзади. И всякий раз волосатая рука хватала его за плечо и проталкивала вперед. Мать не позволяла детенышу итти сзади.

Каких-нибудь тридцать шагов отделяли теперь Тинга от питеков. Игра теней мешала ему следить за ними, но она же скрывала его от них. Мать несколько раз оглядывалась, и всякий раз сердце Тинга стучало, а виски холодели. И всякий раз мать не замечала Тинга.

Нога чуть уходила во влажную землю. Стало сырее, впереди показался просвет.

Мать нагнулась и почесала ногу, потом бок. Детеныш присел и стал чесать обе ноги сразу.

Через минуту мать уже раздирала ногтями грудь и ноги, терла локтями бока. Детеныш катался по земле, громко скуля.

Тинг остановился.

Одной рукой мать чесала живот, другой — бок. Подняв левую ногу, скребла ею по правой. Не удержалась, упала и заерзала спиной по земле. Вскочила и принялась скрести голову и плечи. Задев, сшибла детеныша и снова упала сама. Они катались по земле, по ним прыгали солнечные пятна, вокруг раскачивались темные и светлые полосы.

Спотыкаясь, размахивая руками и все же пытаясь чесаться на ходу, мать побежала. Делая неуклюжие прыжки, она обогнала детеныша, словно позабыв о нем.

Детеныш, визжа, бежал за ней, падая, вскакивая и снова падая.

Ударившись боком о стволы бамбука, мать отскакивала и ударялась о стволы с другой стороны прогалины. Казалось, огромный мяч мечется от стены к стене в узком коридоре.

— Гхааа!.. Гхаааа!.. — хрипло ревела мать.

— Уйиии!.. Уйиииии!.. — визжал детеныш.

Ногу Тинга кольнуло. Зачесалось. Еще… Еще…

Он нагнулся. По штанине быстро ползли бледные ниточки. Они то стягивались, высоко горбатясь, в комок, то растягивались. Ноги начинали зудеть.

Тинг резко ударил по ногам, словно сбивая с них пыль. Подпрыгнул и побежал за питеками.

— Только этого нехватало! — хохотал он, прыгая и хлопая себя по ногам.

Ему было, как это ни странно, смешно. Забавное приключение: нападение земляных пиявок!

Питеки выбежали на поляну. Среди яркой осоки сверкала вода. Шумно взлетели утки, лениво поднялась цапля. Просвистели кулики.

Ноги матери по колени уходили в топкую грязь болота. Детеныш упал на четвереньки.

Утопая в грязи, он хрипел, задирая кверху вымазанную голову.

Схватив детеныша за плечо, мать вытащила его из, грязи. Расплескивая ил, вошла с ним в воду.

Тинг остановился у края бамбуковой заросли. Он ожесточенно тер ладонями ноги, плотно прижимая штанины к телу.

На покрытом зеленью и грязью полотне проступили пятна и красные полоски. Тоненькие ниточки превратились в пузырьки, наполненные кровью: Тинг давил насосавшихся пиявок-крошек.

Питек плескался в неглубокой воде, рыча от удовольствия. Приседал, скрываясь в воде почти по плечи, тер себя руками. Детеныш стоял возле, уцепившись за бок матери. Жмурился и вертел головой.

Большая зеленая лягушка вынырнула и распласталась на воде. Детеныш увидел ее и насторожился. Перестал держаться за мать, зашевелил пальцами. Неуверенно передвигая ноги, шагнул к лягушке. Протянул руку, взмахнул ею и упал.