Недоразумение в Тире - [3]
– Вот эти две картины кажутся мне наиболее интересными.
Антипатр приподнял кустистые седые брови.
– Да? И почему же? Опиши их!
Заставить ученика перечислять отдельные детали скульптуры или картины было обычным для учителей, и Антипатр часто давал мне такие упражнения, когда мы посещали храмы и святилища. Но в таверне такого еще не случалось.
– Хорошо, Учитель. Каждая картина состоит из двух частей. На первой части слева у Фафхрда на коленях сидит прекрасная девушка, в платье в критском стиле, оставляющем ее груди совершенно обнаженными. Но на соседней части картины слева на коленях Фафхрда сидит огромная свинья. Поскольку на свинье столь же скудная одежда, как на девушке, похоже, мы должны решить, что девушка превратилась в свинью! На соответствующей картине с другой стороны от двери мы видим Серого Мышелова, совокупляющегося с другой красивой девушкой, а на соседней она превращается в гигантскую улитку. Что же это за легенда? Герои которой совокупляются со свиньями и улитками! И почему столь неприглядным изображениям отведено столь значительное место, так, чтобы их увидел любой посетитель таверны? Чудесная перспектива, увидеть такое, выходя из таверны с наполненным вином желудком и кружащейся головой!
– Эти картины заслуживают особого упоминания, – ответил Антипатр. – Потому что изображенное на них случилось именно здесь, в «Иглянке».
– Ты шутишь! Женщины превращающиеся в свиней и улиток, на этом самом месте?
– Это не подвергается сомнению. Свидетелем этому был мой дед.
– Да, уверен в этом, но…
– Они стали жертвой проклятия, как понимаешь, Фафхрд и Серый Мышелов. Любая девушка, которую они обнимали, превращалась в их объятиях в омерзительное животное. Именно чтобы избавиться от этого проклятия, им пришлось отправиться в путешествие, в котором они сначала повстречались с Нингоблом Семиглазым, а потом, после многих испытаний, попали в Цитадель Тумана и сразились с могучим волшебником. Все это началось здесь, в «Иглянке», когда местная шлюха превратилась в свинью. А виновный в этом волшебник тоже был родом из Тира. Как ты думаешь, откуда он научился колдовству?
– Понятия не имею.
– По книгам, найденным им в частном собрании, здесь, в городе. Странные книги, которые их владелец просто называл Книгами Тайного Знания. Свитки самых разных времен, из разных мест, наполненные эзотерическим знанием, которое более нигде не найдешь. Мальчишкой я слышал, как дед шепотом о них рассказывал, но когда я его спросил, как их прочесть, сказал мне, что они слишком опасны. Сказал, что уж лучше мне побольше Гомера читать.
– Как хорошо, что ты читал Гомера и стал поэтом.
– Да, поэтом прославленным, величайшим поэтом в мире, как считают некоторые, – сказал Антипатр и вздохнул. Среди множества добродетелей Антипатра скромность не значилась. – О, сколь другой могла бы стать моя жизнь, если бы мальчишкой я получил в руки Книги Тайного Знания! Говорят, что заключенную в них силу трудно даже представить. Не сила поэта завладевать вниманием слушателей, слышать их смех и видеть их воодушевление. Нет, сила волшебства, способная менять саму ткань реальности!
В своем путешествии мы уже имели дело с волшебством, столкнувшись с коринфской ведьмой. Поежившись от скверных воспоминаний от этой встречи, я допил вино из чаши.
Антипатр допил свою чашу и снова позвал служанку с вином. Никогда я не видел, чтобы он так лихо гулял.
– А теперь, по прошествии целой жизни, я вернулся в родной город, мудрее, чем я был раньше, более ловкий и хитрый, осмелюсь сказать. Более целеустремленный. Меньше боящийся.
– Боящийся чего?
– Книг Тайных Знаний! Неужели не понимаешь, Гордиан? Именно за этим мы прибыли в Тир.
Я нахмурился.
– Я думал, Тир – остановка на пути из Родоса в Вавилон. Ну и, естественно, твои родные места. Вполне понятно, что ты решил немного предаться воспоминаниям…
– О нет, Гордиан, мы здесь ради совершенно особенной цели. Мы прибыли в этот город, город Фафхрда и Серого Мышелова, героев моей юности. Их приключения были для меня всем, когда я был мальчишкой. А их величайшее приключение произошло тогда, когда они столкнулись лицом к лицу с волшебством, найденным в Книгах Тайного Знания – которые я надеюсь обрести наконец! Я уже предпринял шаги к тому, чтобы их приобрести. Завтра к этому времени… о, какая прелестная эта служанка!
Он протянул служанке пустую чашу. Может, я вина уже немало выпил, но вроде она еще соблазнительнее выглядит? И улыбается очень приветливо.
Я отпил хороший глоток вина.
– Завтра к этому времени… что?
Антипатр улыбнулся.
– Еще увидишь. Вернее, не увидишь!
Он громко расхохотался, так странно, что я спешно допил чашу.
Следующим утром я проснулся в снятой нами на втором этаже «Иглянки» комнате с ужасным похмельем. Хуже пульсирующей головной боли была лишь трескотня Антипатра, который, похоже, прекрасно себя чувствовал, учитывая, сколько он вчера выпил.
– Вставай, Гордиан, вставай! Мы в Тире и должны сделать все, что намечено на эту короткую остановку.
– Короткую? – простонал я, накрывая голову подушкой. – Я думал, мы хоть немного задержимся… в этой чудесной тихой комнате…
Действие романа происходит в Риме времен диктатуры Суллы. Гордиан по прозвищу Сыщик соглашается помочь молодому адвокату Цицерону распутать одно темное дело об убийстве… и оказывается в самой гуще кровавой драмы, развязку которой невозможно предугадать даже этому хитроумному римскому Шерлоку Холмсу. Любовный сюжет и остроумный слог делают чтение этого психологического детектива незабываемым.
В этой эпической саге о Древнем Риме рассказывается об истории города и его жителей на протяжении целого тысячелетия – от основания города до тех времен, когда он стал столицей самой могущественной империи в мире. Рим знал величайших героев и правителей, но также и величайших предателей и злодеев. И свидетелями его бурной, изменчивой истории, порой играющими ключевую роль в событиях, стали представители двух первых римских семейств. Один из них был наперсником самого Ромула, другой родился рабом и соблазнил весталку, третий стал убийцей, а четвертый – наследником Гая Юлия Цезаря.
Идут годы, сменяются столетия, а Рим стоит. Пережив страшные пожары, безумства Калигулы, помпезный расцвет времен Нерона, преодолев террор Домициана, благоденствуя в эпоху «хороших» императоров, римское государство продолжает развиваться, прирастая новыми провинциями и осваивая новые области мысли. И на протяжении всей истории Древнего Рима разворачивается линия рода Пинариев: один из них был предсказателем-авгуром, другой принял христианство, третий избрал стезю ваятеля, преображая облик Вечного города, – и каждого хранил волшебный талисман, фасинум, передаваемый от отца к сыну из поколения в поколение.Продолжение романа «Рим» знаменитого американского писателя-историка Стивена Сейлора дарит новую встречу с яркими потомками героев предыдущей книги, которые по-своему перекраивают судьбу Римской империи, во многом определяя развитие современной цивилизации.Впервые на русском языке!
63 год до нашей эры. Сбывается заветная мечта Гордиана Сыщика — он бросает коррумпированный Рим и уезжает из города вместе со своей семьей в поместье.В то же самое время давнишний покровитель Гордиана Цицерон тоже достиг своей цели — стал консулом. Цицерон просит Гордиана проследить за действиями сенатора Катилины, подозреваемом в антигосударственном заговоре. Невольно Гордиан оказывается вовлеченным в сеть обманов и интриг, не подозревая об опасностях, угрожающих ему и его близким, и даже начинает сомневаться, на чьей стороне он находится.Неожиданно обнаруженный в поместье Гордиана обезглавленный труп усложняет ситуацию.
72 год до нашей эры. Восстание Спартака охватило юг Италии, угрожая жителям Рима.Убит управляющий огромной виллой. Таинственный клиент срочно вызывает сыщика Гордиана. Все улики указывают на двух рабов, как считают, убежавших к Спартаку. Владелец виллы — Марк Красс, самый богатый человек в Риме. Красс решается применить старинный римский закон: в случае убийства рабом его господина должны умереть все рабы этого дома. И вот через три дня, в день похорон, девяносто девять рабов будут убиты на арене. Красс обращался к Сенату с просьбой доверить ему военное командование в войне со Спартаком.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
«Дьявольщина, как же она ненавидела Сипани.Проклятый слепящий туман, проклятый плеск волны и проклятая всепоглощающая тошнотворная вонь отбросов. Проклятые балы, маскарады и попойки. Веселье… Здесь каждый до чертиков весел или, по крайней мере, притворяется веселым. А хуже всего, что все люди – сволочи. Все поголовно – мужчины, женщины, дети – мерзавцы. А многие еще и дураки и лжецы…».
«Я не прекращала заниматься «хэндджобом», пока не достигла совершенства в этом занятии. Я бросила заниматься «хэндджобом», когда стала лучшей из лучших. В течение трех лет я считалась лучшим специалистом по «хэндджобу» в трех штатах. Ключ к успеху – не впадать в занудство. Если начинаешь слишком уж переживать о технике, анализировать ритм и давление, то утратишь естественность процесса. Просто загодя подготовьтесь мысленно, а после не думайте ни о чем, доверившись ощущениям своего тела.Ну, если коротко, то это как в гольфе…».
«Он был внуком короля, братом короля и мужем королевы. Двое его сыновей и трое его внуков могут воссесть на Железном Троне, но единственная корона, какую когда-либо носил Деймон Таргариен, была корона Ступеней, скудных земель, захваченных им кровью, мечом и драконьим пламенем, которую он вскоре отринул.Столетиями род Таргариенов порождал великих людей и чудовищ. Принц Деймон был и тем, и другим. Были дни, когда не было в Вестеросе человека, более любимого, более уважаемого и более осуждаемого. Свет и тьма смешались в нем в равной пропорции.
«Басту почти удалось выскользнуть через черный ход трактира «Путеводный камень».На самом деле он даже уже был на улице: обеими ногами за порогом, и почти что затворил беззвучно дверь, когда услышал голос наставника.Баст помедлил, держась за щеколду. Нахмурился, глядя на дверь, которой оставалось не более пяди до того, чтобы закрыться совсем. Нет, он не выдал себя шумом. Это он знал. Все укромные уголки трактира он знал наизусть: знал, где какая доска в полу вздыхает под ногой, которое окно скрипит рамой…».