Недобрые Самаритяне: Миф о свободе торговли и Тайная История капитализма - [49]
Эта авиакомпания принадлежит государству, 57% её акций контролируется «Temasek», холдинговой компанией, единственным акционером которой является Министерство финансов Сингапура. «Temasek Holdings» владеет контрольными пакетами[180] (обычно свыше 50%) во множестве высокоэффективных и прибыльных предприятий, которые называются GLC (связанные с государством компании – government-linked companies). GLC действуют не только в обычных для общественных предприятий «коммунальных» секторах, как например, связь, энергоснабжение или транспорт. Они также ведут дела в таких сферах, которые почти во всех остальных странах принадлежат частному сектору, в частности производство полупроводников, судостроение, конструкторские бюро, судоходство и банки.[181] Также правительство Сингапура руководит так называемыми Попечительскими Советами (Statutory Boards), которые обеспечивают [предоставление] некоторых жизненно важных товаров и услуг. Практически вся земля в государстве находится в общественной собственности, и почти 85% жилья обеспечивается Советом по Жилью и Развитию (Housing and Development Board). Совет по Экономическому Развитию (The Economic Development Board) занимается созданием промзон (технопарков), выращивает новые фирмы и предоставляет [государственные] услуги бизнес-консультирования.
По объёму вклада в национальный совокупный продукт сингапурский госсектор в два раза превышает корейский. А по вкладу в общий объём национальных инвестиций – почти в три раза.[182] В свою очередь, корейский сектор госпредприятий почти в два раза превосходит аргентинский, и в пять раз больше филиппинского, в терминах вклада в национальный совокупный продукт.[183] Хотя и про Аргентину, и про Филиппины принято говорить, что причиной их неуспеха является чрезмерный госсектор, в то время как Корею и Сингапур принято расхваливать, как яркие примеры экономики, чьё развитие движимо частным сектором.
Корея также может похвастаться примером успешного общественного предприятия (ныне уже приватизированного) – металлургическим комбинатом POSCO (Pohang Iron and Steel Company).[184] В конце 1960-х годов корейское правительство подало заявку во Всемирный банк на предоставление займа для строительства первого [в Корее] современного металлургического комбината. Банк отказал на основании нежизнеспособности проекта. Решение было небезосновательным. Главными статьями экспорта [Кореи] в то время были рыба, дешёвая одежда, парики и фанера. В Корее не было месторождений ни железной руды, ни коксующегося угля – двух важнейших компонентов. К тому же, в условиях Холодной войны их нельзя было импортировать из соседнего коммунистического Китая. Их нужно было привозить аж из Австралии. И в довершение всего, корейское правительство предлагало создать комбинат в форме госпредприятия. Лучшего рецепта для провала и не придумаешь. И тем не менее, через десять лет с момента ввода в строй в 1973 году (проект профинансировали японские банки), компания стала одним из самых эффективных на планете металлургическим комбинатом, и сегодня является третьим в мире по величине.
Тайваньский опыт с госпредприятиями был ещё более примечательным.[185] Официальной экономической идеологией Тайваня являются так называемые «Три народных принципа», сформулированные основателем Националистической партии «Гоминьдан» («Kuomintang») доктором Сунь Ятсеном (Sun Yat-Sen), на которых и строилось Тайваньское экономическое чудо.[186] Эти принципы диктуют, чтобы ключевые отрасли принадлежали государству. Соответственно у Тайваня был очень большой госсектор. Все 1960-е и 1970-е годы он давал свыше 16% национального совокупного продукта. До 1996 года госпредприятия почти не приватизировали. И даже после 1996 года, когда «приватизировали» 18 (из очень многих) госпредприятий, тайваньское правительство всё равно сохранило за собой их контрольные пакеты (в среднем 35,5%), а также назначало 60% членов их Советов директоров. Тайваньская стратегия состояла в том, чтобы способствовать росту частного сектора путём создания хорошего экономического климата (включавшего в себя, прежде всего, поставку госпредприятиями дешёвых высокотехнологичных деталей и компонентов) и особенно не заморачиваться с приватизацией.
В последние три десятилетия своего экономического господства Китай пользовался похожей стратегией. При Мао [Цзедуне] все китайские промышленные предприятия принадлежали государству. Сегодня китайский госсектор даёт всего лишь около 40% совокупной промышленной продукции.[187] За прошедшие 30 лет экономических реформ, часть мелких промышленных предприятий были приватизированы под девизом: «сохранить крупное, отпустить мелкое» (zhuada fangxiao). Но падение доли госпредприятий [в ВВП] произошло, в основном, из-за роста частного сектора. У китайцев есть также уникальный вид предприятий, основанный на гибридной форме собственности, под названием TVE (городские и деревенские предприятия – township and village enterprises). Формально они принадлежат местным властям, но действуют, обычно, как принадлежащие местным влиятельным политическим фигурам.
