Недетские игры - [9]

Жаль, что я не могла высказать все, что думала об их методах борьбы со мной! Вано никогда не отпускал нас на прогулку, не дав полный расклад по возможности связаться с ним. На всем пути от Земли до Зерхана был только один аномальный сектор. Прошли мы его как раз в ночную вахту.

– Вот тогда мы и договорим, – мило улыбнулась я ему и, прижав планшет и тетрадь к груди, всей позой продемонстрировала, что, как школьница, готова следовать за ним.

Не знаю, что по поводу счета, но беседой я была довольна. Соскучиться за оставшиеся три дня я точно не успею.

* * *

– Ваш терминал, – указал мне Шаевский на стоящее отдельно рабочее место. Полукруглый стол, эргономичное сетчатое кресло, стержень-трансмиттер трехмерного экрана. Лучше трудно придумать. Четкость и объемность те же, что и у голографических, но у этого создавалось защитное заднее поле, обеспечивая индивидуальный просмотр. – Код доступа вам передаст дежурный офицер, как только вы подключитесь. Когда закончите, предупредите его же, я сопровожу вас обратно.

– Кажется, вы мне не очень-то доверяете? – чуть склонив голову, лукаво улыбнулась я. Получилось неоднозначно, то ли не удержалась от легкого флирта, то ли как раз его и пыталась избежать.

– Вам? – окинул он меня оценивающим взглядом. Снизу вверх. Как и я его совсем недавно. – А стоит?

– Предлагаю попробовать. – На этот раз иронию выдавал только блеск в моих глазах. – Я даже готова сделать первый шаг.

Говоря, я положила на стол планшет и тетрадь. Последнее – не дань моде. Новые интеллектуальные информационно-коммуникативные системы требовали тонкой моторики пальцев и определенной мыслительной дисциплины. Умение писать, выводя буквы, способствовало их развитию в большей степени, чем специальные тренинги.

Так что в нашу жизнь вновь начали возвращаться и написанные от руки признания в любви, и бумага, пусть и из поляризованного многослойного пластика, и ручки, хоть и световые.

– И каким же он будет? – Уже отойдя от меня, остановился Виктор.

– Ну, например, – я уменьшила расстояние между нами, приблизившись к нему почти вплотную; взгляд вахтенного связиста грозил пробурить во мне дырку, – я скажу, что вас точно не было в группе полковника Майского.

Тот фыркнул, закинул голову назад, словно рассматривая что-то на потолке. Потом улыбнулся… открыто и обаятельно.

– А я отвечу, что вы меня просто не заметили, и приведу в качестве доказательств множество нюансов той операции.

Я пожала плечами, обиженно хлюпнула носом, вызвав на его лице быструю смену гримас: от ошарашенной до… многообещающей.

– Но так же не интересно, – протянула я голосом незаслуженно обиженного ребенка. – Закончить, еще и не начав!

Его улыбка на мгновение стала растерянной, чтобы тут же заискриться иронией.

Вот ведь… тип, так несложно и голову потерять. Пусть и временно, но… чревато.

Нужно было действовать быстро и резко, меняя тактику.

– Но этим мы займемся позже, – вернув лицу серьезность, успела произнести я, пока он соображал, что ответить. – Пока мы с вами тут беседуем ни о чем, убегает то самое время, которого у меня и так мало.

Комментировать мое непостоянство, как и заострять на нем внимание, Виктор не стал. Резко опустил голову, почти достав подбородком до груди – особый шик, выпрямился, демонстрируя идеальную осанку, и, не сказав ни слова, покинул отсек.

Признав боевую ничью, я опустилась в кресло. Оно тут же зашевелилось подо мной, принимая наиболее удобную для тела форму. В таком не составляет проблемы просидеть несколько часов без движения. Вокруг создается воздушный кокон с волнообразно изменяющимся давлением.

Одно плохо, я всегда после него хотела есть. Сильно.

Положив планшет на разметку стола, ввела код журналистки Элизабет Мирайи, дождалась, когда на панели справа вспыхнет череда символов – допуск во внешку через каналы крейсера. Еще пара минут, и на посветлевшем экране появилось лицо Валенси, редактора журнала, в котором я подвизалась.

– И в чем я перед тобой провинилась? – надменно-язвительно поинтересовалась я у подруги.

В другой ситуации кинулась бы ей на виртуальную грудь, начав с того, как соскучилась, и продолжая комплексной оценкой окружавших меня мужчин. И не важно, что расстались всего как день, тут каждый час, как вечность.

На этот раз обошлись без лирики. Обстановочка не та.

И, похоже, не только у меня.

Судя по тому, что видела, она была в бешенстве. Во всей Галактике было лишь одно существо, способное довести ее до такого состояния, – Вано. Тот самый Вано, который являлся нашим информационным ангелом-хранителем.

Нечто подобное происходило у них если не каждый день, то через день, так что уже давно никто не обращал внимания. Милые бранятся – только тешатся. Это было про них. Бурные ссоры, не менее бурное примирение. Им – нравилось, к чему тогда беспокоиться?

Чем я занималась в свободное от журналистики время, Вали знала. Когда-то сама была маршалом, в нашем же отделе. И тоже под руководством незыблемого, как физический закон, Ровера.

Потом была дикая любовь, закончившаяся ребенком и браком. Именно в такой последовательности.

В отношении малыша у моей подруги не возникло ни малейших сомнений. Как только поняла, с чего это ей так отвратительно по утрам, решила – рожать. С будущим мужем ситуация была значительно хуже. Категоричное: «Мне хватит и одного ребенка», – сопровождалось указанием на дверь.