Недетские игры - [40]

На накопителе, который Левицкий продемонстрировал Шаевскому, была подробная информация обо мне. Принадлежала она Валанду.

Откуда Марк ее получил, как Станиславу удалось ее перехватить и что думал об этом Виктор, узнать мне не удалось. Вопросы, которые не касались непосредственно инцидента, парочка то ли опекающих, то ли использующих меня офицеров предпочитала игнорировать, отделываясь лишь общими фразами.

Впрочем, я сильно и не настаивала. Козырей у меня в рукаве было достаточно, придет время, кое о чем им точно придется пожалеть. Считать это местью или нет – тема для философского размышления. Лично я предпочитала думать, что просто выполняю свою работу.

Наш разговор затянулся, покинули они меня, когда по корабельным отбило полночь. Результатом было множество договоренностей, которые я не собиралась выполнять. Как только мы окажемся на Зерхане…

До Зерхана нужно было еще добраться.

Весь следующий день я провела в каюте.

Несмотря на изменившуюся подоплеку моего задания, его никто не отменял, как и обещание, которое я дала Вали.

Злачные места Анеме, Корхешу и Сомту я могла уже разыскать и с закрытыми глазами. Притоны, таверны, отели с сомнительной репутацией. Подпольные залы для игр и боев, дома увеселений. Список был настолько значителен, что хотелось уточнить: входит ли эта планета в состав Союза или принадлежит Окраинам? Если бы спросили меня, с уверенностью признала бы последнее.

Да и с мелькнувшей у меня мыслью о внутренних проблемах, которые вызревали исподволь, пока еще явно не давая о себе знать, я тоже не ошиблась. Даже поверхностный анализ давал однозначный ответ: нужен только толчок, чтобы Зерхан вспыхнул, как когда-то Шираш. Источник проблемы лежал в иной области, но результат обещал быть похожим.

Почему это обнаружила я, а не те, кому было положено… Или не туда смотрели, или, что выглядело более правдоподобным, это кому-то было нужно.

К ужину вопросов у меня уже не осталось, голова была забита информацией под завязку и думать отказывалась. Посчитав, что единственное, что я могу сделать хорошего в подобной ситуации, так это лечь спать, занялась претворением плана в жизнь.

Вызов раздался, когда я, заплетя чуть просохшие после душа волосы в короткую косу, просматривала свои последние записи, проверяя неожиданно пришедшую в голову идею.

Лицо Левицкого на информере не воодушевляло, но избегать общения с ним я не собиралась. Пока его вина не доказана… В любом случае ему о наших догадках знать было рано.

– Входи, – радушно улыбнулась я Станиславу, когда он застыл на пороге каюты. Взгляд, которым он окинул меня с ног до головы, был тревожным.

– Что случилось? – резко выдохнул он, заставив меня буквально остолбенеть. Такого начала я точно не ожидала.

Демонстрируя непонимание, пожала плечами.

– Ты о чем?

– О лифтовой шахте, – мрачно произнес Левицкий, продолжая стоять у двери. – Почему ты не связалась со мной?

Ровер в таких случаях учил: «Когда вы чего-то не понимаете, не надо доказывать обратное. Растерянность – обескураживающая противника реакция, обманчиво делающая вас слабее, его – сильнее. Все, что вам остается, – извлечь выгоду».

– Из-за этого пустяка?! – хмыкнула я, надеясь, что попавшие к нему сведения отличаются от оригинала. – А ты откуда узнал?

Он расслабился, в три шага оказался рядом, крепко, до хруста, прижал меня к себе.

– Смолин докладывал Райзеру о предварительной оценке причин срабатывания боевого режима. Утверждал, что это не могло быть сбоем в системе, как утверждал Шаевский.

Хотелось закатить глаза и усмехнуться, но только не в присутствии Станислава.

Боевой режим и аварийный… Разница, как между жизнью и смертью. В одном случае контур настроен на быстрое перемещение, во втором гравитационная продувка полностью вычищала туннель.

Сейчас все это было уже не важно, в отличие от интерпретации событий в исполнении Смолина. Райзер и Смолин… Было в этом что-то, заставляющее напрячься. Но… пока без связных мыслей.

Упоминание инженера вообще оказалось очень кстати. Чтобы свести концы с концами, мне не хватало маленького факта. Задавать вопросы Шаевскому – натолкнуть на ненужные мне мысли, а поинтересоваться у Левицкого – подтвердить доверие, которое к нему испытываю. О моем интересе к Смолину он услышать успел, так что удивиться не должен был.

– А ты его давно знаешь?

Станислав отстранился, укоризненно качнул головой. Мол, я за нее беспокоюсь, а она все о работе.

Но ответил, задумавшись на мгновение.

– Смолина? Он появился месяцев шесть назад. Кажется, была рекомендация из Штаба объединенного флота.

Вот теперь все и сошлось. Идеально.

– И как? Он их оправдал? – я позволила капле язвительности пробиться в голос.

Подозрения в отношении инженера, о которых Левицкому тоже было известно, обязаны были заставить его аккуратно подправить мое впечатление. Если я, конечно, угадала со схемой.

– За четыре месяца из просто инженера-конструктора стал одним из ведущих, – оправдал мои ожидания Станислав. – Думаешь, он причастен?

Я посмотрела на Левицкого с интересом.

– Извини, но твое любопытство не к месту.

Тот обиженно вздохнул и неожиданно задорно улыбнулся.