Нечто из Блэк Вудс - [9]

Хороший сон и плотный ужин – это то, что было необходимо мне сейчас. То, что поможет мне восстановить силы, чтобы приступить к расследованию с удвоенным рвением.

Сейчас, когда Джон ушел, больше ничто не будет отвлекать меня от дела. Теперь я смогу проверить каждый камень в этом проклятом городишке, осмотреть каждое дерево в лесу и заглянуть в каждую лисью нору, чтобы докопаться до истины.

Теперь, когда Джон мертв, я обязан это сделать. Я обещал это его беременной жене, обещал его безутешной матери. Я знал, что все эти люди на самом деле рассчитывают только на меня. Ведь больше ждать помощи им было просто неоткуда.

Именно с этими тягостными мыслями я покидал территорию больницы, понурив голову и глядя себе под ноги.

Медленно тащась через залитую ночным ливнем пустую парковку к своей машине, я на мгновение поднял глаза и взглянул в чернеющие пустотой окна лечебницы.

Лишь за одним стеклом в крыле для пациентов горел свет. В палате, где сейчас была заперта Кристин Блэк. Я машинально замер, натолкнувшись зрачками на ее бледное лицо, высовывающееся из-за застиранной белой занавеси.

Женщина пристально следила за мной сквозь окно, испещренное дождевыми каплями, наблюдая за каждым моим движением через расстояние, разделявшее нас. Перехватив мой встревоженный взгляд, Кристин неожиданно вскинула правую ладонь и сделала странное движение, напоминающее неловкое приветствие.

Я неуверенно кивнул ей в ответ, поежившись то ли от пронизывающего ночного ветра, гуляющего по парковке, то ли от ее темнеющих, тускло поблескивающих сквозь стекла с решетками, глаз.

А затем отвернулся и быстрым шагом добрался до полицейского авто, нырнул в его спасительное тепло, завел мотор и рванул прочь, на ходу включая радио и стараясь выбросить из своей головы все, что я пережил за последние несколько месяцев.

Глава 3. Алекс Рид

Я провел несколько вечерних часов, сидя в своей спальне и пытаясь понять, что именно могло спровоцировать волну необъяснимых смертей, обрушившихся на крошечный городок, затерянный в вечнозеленых лесах. Но из сумбурного отчета шерифа можно было четко понять лишь две вещи: никаких улик нет, так что строить даже теоретические догадки невозможно; полицейский настолько напуган, что был не в состоянии состряпать нормальный доклад.

Наверное, я бы так и продолжил копошиться в бумагах, разложенных тонкими стопками по моей постели, если бы в комнату не заглянула кошка. Громко мяукнув, она тут же притихла и выжидающе уставилась на меня своими ярко-желтыми глазами.

Я оторвал взгляд от документов, еще больше запутавших мои мысли, и посмотрел на часы, бледно мигающие зеленым свечением на противоположной стене.

– Вот черт! – только в это мгновение я понял, что до сих пор не поговорил с миссис Симонс, хотя время начинало неумолимо поджимать. – Я ведь совсем забыл о тебе, Тапиока!

Старая кошка, словно поняв мою фразу, укоризненно сверкнула сузившимися зрачками, а затем лениво зевнула, оставшись сидеть у порога.

Я сполз с кровати, небрежно швырнул доклад шерифа на комод, отчего некоторые листы разлетелись по комнате, накинул на плечи домашнюю кофту и остановился посреди спальни, прислушиваясь. Кажется, старушка еще не спала – я отчетливо услыхал, как по потолку над моей головой несколько раз шаркнули ее тапочки.

Прикрыв за собой дверь, я вышел в пустой холл, и тут же поежился от холода. Окно в другом конце этажа было приоткрыто, и ноябрьский ветер с радостью заглядывал в коридор, просовывая свои ледяные, влажные пальцы в створку.

Преодолев два ряда ступенек, я шагнул к двери, ведущей в квартиру миссис Симонс, а затем постучал. Однако мне никто не ответил.

Набравшись храбрости, я поколотил в хлипкое дверное полотно носком ботинка, после чего затаился, пытаясь расслышать, что происходит внутри квартиры. Но меня снова встретила лишь гробовая тишина.

– Странно, – пробормотал я себе под нос. – Почему она не открывает?..

Старушка была дома – в такую кошмарную, промозглую погоду, делать на улице ей было решительно нечего. К тому же, я был абсолютно уверен в том, что слышал ее шаги в своей спальне. Тихие и осторожные, немного не такие, как обычно, но все же это были именно они. Старческое шарканье домашних тапочек по гулким половым доскам. Я настолько привык к нему за годы, проведенные в этом доме, что оно уже давно вплелось в общий звуковой фон моих апартаментов.

Решив не сдаваться так просто, я побрел к окну в холле, которое на этом этаже оказалось плотно закрытым. Осторожно приподняв створку, я высунул голову наружу, и едва не задохнулся от резкого порыва стылого ветра, ударившего в мое лицо. В носу защипало от резкого перепада температуры, и я почувствовал, как заслезились глаза.

Обхватив пальцами деревянный карниз, я аккуратно подался вперед, уперся животом в холодную стену и выглянул вправо. Там, чуть поодаль, сияли желтым светом окна миссис Симонс. Но стоило мне только заметить это, как стекла в ту же секунду погасли. Как будто старушка играла со мной в какую-то нелепую игру, стараясь спрятаться.

Громко чертыхнувшись, я вытер влажные ладони о карманы флисовых брюк, захлопнул окно и вернулся к двери, ведущей в покои моей соседки, внезапно ставшей такой неприветливой. Однако новые попытки достучаться до миссис Симонс не увенчались успехом – она упорно делала вид, что никого нет дома.