Нечитаемые. Навязанное противостояние - [43]

— Проходной двор какой-то. И это в выходной день. Дадут они мне фильм досмотреть сегодня или нет? — недовольно пробормотал он и в полный голос спросил. — А куда вы собственно направляетесь, господа? С какой целью?

Мартин вплотную подошёл к охраннику. Сняв очки, он пристально посмотрел в глаза мужчины. Он чувствовал, как недовольство сменялось недоумением. А недоумение сменялось страхом. Страхом за свою никчемную жизнь.

— Господа, что происходит? — Дрожащим голосом охранник попытался внести ясность в ситуацию, но его ментальные барьеры рухнули под натиском лучшего ученика Адиса, на днях примерившего это звание. Его воля была сломлена. Он превратился в марионетку.

— Сейчас ты вернешься на место своего дежурства и плотно закроешь дверь, — по лицу Мартина гуляла довольная улыбка. — Это твой спасательный круг. В противном случае, ты рискуешь утонуть в океане или быть съеденным акулами, если твоё безобразное тело не разучилось плавать. Ты не ослышался. С минуты на минуту вся страна уйдет под толщу воды. Всех, кто будет пытаться войти в твой ковчег, советую убивать. Или они убьют тебя. Они думают только о своей жизни, ты им не нужен.

Охранник, выронив планшетный компьютер из руки, встрепенулся и спешно спрятался в будке. Мужчина судорожно прикрыл дверь изнутри, достал пистолет и снял его с предохранителя. Обхватив руками колени, он уселся на пол и начал медленно раскачиваться.

Мартин, продолжая улыбаться, пошел в сторону парадного входа в медицинское учреждение. Его подчиненные направились за ним, строго выполняя приказания Первого, полученные за несколько минут до этого. Мартин был доволен собой и в тоже время раздосадован слабостью мужчины. Полного удовлетворения и наслаждения от подавления чужого сознания он не получил, но в больнице его ждут новые жертвы. Его нисколько не заботило, что потерявший по его воле рассудок охранник был чьим-то сыном, чьим-то мужем и чьим-то отцом.

— Первый, — Мартин обратился к идущему рядом с ним мужчине. — Ты не замечаешь ничего странного?

— Нет, мистер Блэйк. Пока не вижу никакой угрозы. Все машины на стоянке принадлежат сотрудникам больницы, мы проверили. Возле больницы не замечено постороннего присутствия. Кроме разгуливающего вдоль забора подростка. Но он не представляет никакой опасности.

Мартин резко остановился. Подростка? Он не чувствовал никакого подростка! Он чувствовал панический страх грядущего апокалипсиса, излучаемый охранником. Он чувствовал легкое возбуждение агентов Адиса, которые сопровождали его. Он чувствовал недовольство двух девушек, сидящих в регистратуре. Он чувствовал гневное настроение охранника, находящегося в холле больницы. Он даже чувствовал волнение дежурного врача и раздражение санитара, внезапно вызванного одним из пациентов. Сейчас он чувствовал эмоции всех людей, находящихся в здание и вокруг него. Это было энергоемко, но необходимо. Не чувствовал он лишь журналистку Элизабет и, как оказалось, этого злосчастного подростка.

— Откуда их столько развелось, — недовольно пробормотал Мартин и добавил, обращаясь к Первому. — Когда закончим операцию, если мальчишка будет также крутиться здесь, забираем его с собой. Преподнесу Мастеру подарок.

Первый кивнул, и мужчины продолжили свой путь к большим деревянным дверям, установленным на входе в психиатрическую больницу имени Святой Девы Марии.

Наше время, день четвертый.

Восточное побережье Северной Америки.

Взгляд со стороны.

Беркант и Джаньят ждали информацию от Демьяна, расположившись на громадных кожаных креслах в холе психиатрической больницы. Кресла были установлены в удобном для наблюдения за входными дверями месте. Мужчины не боялись быть запечатленными камерами наблюдения — брат Освальд выключил следящие устройства, которые могли бы снять его коллег.

Оставленный отдуваться за всех руководителей дежурный врач, мило улыбаясь и истекая потом, всячески обозначал свою готовность к сотрудничеству. Уходя, он предложил мнимым агентам свою мнимую помощь в любую минуту. А девушкам, стоящим за стойкой регистратуры, яростно прошептал ни в коем случае не отвлекать его и не вызывать без веской причины. Видимо именно поэтому две молодые девушки периодически одаривали мужчин недовольным взглядом. Одинокий охранник, расположившийся возле входа, вел себя не намного дружелюбней. Что ж, к правоохранительным органам во всех странах мира относятся с легким недоверием.

Прибегнув к хитрости, Беркант выяснил, что Элизабет находится в палате для особо опасных пациентов на третьем этаже. Он закамуфлировал интересующий его вопрос кучей прочих посторонних вопросов, связанных с другими пациентами больницы. А теперь мужчины, получив интересующую их информацию, как бы ожидали распоряжений от своего руководства для последующего допроса возможного свидетеля по имени Билли Хатчер.

Странно, но девушки ни на минуту не задумались, что душевнобольные люди ну никак не могут проходить свидетелями. Ни при каких обстоятельствах. Не задумались они и о том, что бедолага Билли пребывает на лечение уже более трех лет, и внезапный интерес к нему более чем странен. И самое главное: дежурный доктор Норманн не отличался сообразительностью от своих не столь титулованных коллег. Хорошо запудрить мозг и пустить пыль в глаза — это тоже искусство. Кто-то называет это гипнозом.