Нечисть, нежить, нелюдь - [64]

Михей нахмурился и на несколько секунд замер, разглядывая не голые коленки пленницы, а массивный замок клетки. Рион остался равнодушным. Как и притвора.

— А что будет, если один из пары умрет? — спросила я Киша и увидела, как напряглись плечи Вита. — Что станет с живым?

— А что с ним станет? — Маг нахмурился. — Ничего.

— Но иногда вместо этого «ничего» оставшиеся в живых предпочитают смерть, — глухо добавил чернокнижник.

— И такое случается, — развел руками его друг. — Они теряют часть себя, и многие не видят смысла жить дальше.

— Почти как наши маги без силы, — вздохнула я и, повинуясь порыву, обернулась.

Сидевшая в клетке девушка подняла голову. Она смотрела прямо на меня, в глубине ее глаз были гнев, ярость, боль и… равнодушие ко всему остальному. Она знала, поняла я. Знала, что ее мужчина мертв, но пока еще не поняла, что делать с этим знанием.

«Не хочу быть на ее месте», — внезапно подумала я. И дело даже не в клетке, просто не хочу, и все.

— Почему она не сбежала? — Я поежилась. — Сами же говорили, что от притворы нет затвора.

— Обычного затвора нет, а этот искусники делали еще в незапамятные времена, — пояснил Киш. — Неужели не видишь?

Я не ответила, потому что не видела. Железо и железо, такое на каждой ярмарке есть, то волков для боев в клетках продают, тот убивцев на потеху толпе выставляют.

Бургомистру мы не понравились. А то, что рассказал Кишинт, не понравилось ему еще больше.

— Хватит, — остановил он мага и поочередно посмотрел на каждого из нас. На меня, на жмущихся к дверям кабинета Оле и Кули, на Миру, что-то сосредоточенно ищущую в сумке, на покачивающегося Михея, на Вита, на равнодушного Риона и даже на охранника, что имел неосторожность пустить нас в покои хозяина крепости. Надо сказать, у последнего хватило ума отвести глаза.

— Вы уверены в том, что говорите? — спросил бургомистр Киша.

— Да, — вместо него ответил чернокнижник.

— Значит, — глава города повернулся к карте, большой и подробной, не чета той, что висела на постоялом дворе и скорее защищала от сквозняков, чем что-то показывала. Бургомистр оказался невысоким лысым человечком с кустистыми черными бровями и громким голосом, одет он был в темный китель, из-под которого виднелись светлые пижамные штаны в полоску. — Но если они вывернут тарийский Велиж, шансов не будет ни у кого?

— Ну… — задумался Кишит, — Вирит, я думаю, устоит, не зря искусники камни для городских стен заговаривали. Но все, что севернее этой линии… — Маг подошел к карте и стал показывать, где пройдет выверт.

— Почему он думает, что Вирит устоит? — спросила я шепотом у Вита.

— Искусники! — повторил тот слова друга. — Они участвовали в строительстве столицы после того, как княжество разделилось… — Он посмотрел на меня и констатировал: — Ты не знаешь.

Я сморщила нос.

— Раньше, в очень далекие времена, наши государства были единым Виритарийским княжеством, а потом, когда демоны стали прорываться чаще и чаще, особо недовольные этим фактом ушли на запад искать спокойной жизни. Они окопались возле магических Источников и вырастили новое поколение магов, называющих себя «тарийцами». У них не был выбит резерв, как у наших магов после столкновения с дасу, он оставался целым, как в момент рождения, чем они невероятно гордились. Именно поэтому мы до сих пор не можем поделить земли и режем друг друга почем зря. Ваши считают наши земли своими, а наши — наоборот, считают своими ваши земли, вот и воюют.

— А при чем здесь искусники?

— Искусники, — вздохнул Вит. — Искусники были единственными, помимо зеркальных магов, кто не боялся демонов и не зависел от магического резерва. Проще говоря, плевать они на всех хотели. Большинство осталось в Вирите и участвовало в строительстве столицы, такой, чтобы ни одному демону оказалась не по зубам, но кое-кто ушел на восток, к тарийцам. И сгинул.

— Почему? — удивился внимательно слушавший нас Михей.

— Да потому что не любят ваши земляки тех, кого не могут контролировать, — неожиданно громко ответил за чернокнижника Киш. — А маг, который не зависит от Источника или благоволения сильных мира сего, всегда вызывает опасения. Так искусники в Тарии и перевелись, вымерли, как одноухие зайцы.

— Вы же не хотите сказать… — начал молчавший до этого Рион.

— Хочу, — перебил его Кишинт. — Их перебили. Последние сгинули лет пятьдесят назад. Тихие монахи-отшельники, занимались своими манускриптами и свитками. Старики, которых еще не прибрал Рэг. Что уж там, в старом скиту, случилось, не ведомо, но говорят, их как-то нашли мертвыми, всех десятерых разом.

— Мм… — я в замешательстве посмотрела на Вита. Конечно, у нас в Тарии старых развалившихся скитов тьма-тьмущая, а никому не нужных стариков в них еще больше. Но что-то подсказывало мне — звериное чутье или врожденное недоверие — что таких совпадений не бывает. — Это не те ли, которых сначала самих вывернули наизнанку, а следом за ними Источник силы? — Я вспомнила, что рассказывал Казум о заброшенном ските, там тоже было десять служителей. Вит утвердительно закрыл глаза.

— Все это занимательно, но неучей вы в Сем’э’Рьеле просвещать будете. Уважаемый, скажите мне, что мы можем сделать? — перебил мага бургомистр, выделив голосом слово «мы».