Нечисть, нежить, нелюдь - [54]

— Не оставила бы! — выкрикнула она, словно это все объясняло.

Отчасти так и было. Надумай я сбежать от бабки и встреть у порога незнакомца, настаивающего, чтобы я взяла его лошадь и скрылась с глаз долой, тоже не стала бы отказываться. Наверное… А может, убежала бы, как от огня. Добрые незнакомцы обычно оказываются злыми.

— Ты в любой момент можешь вернуться. — Низкий голос бархатом прошелся по коже, из леса вышел Вит и бросил рядом с едва тлеющим костром охапку дров. — Дасу в Волотках уже точно нет. Мало того, на ближайшую пару лет это место очищено от нечисти. Так что вас никто не будет беспокоить, разве что нежить по ночам. — Он задумался. — Зато будешь сама себе хозяйка.

— Дасу здесь? — спросила у Вита, а Оле зажала себе рот рукой. — Я имею в виду, он прорвался сюда, — я указала на землю у нас под ногами, — в наш мир?

— Да. — Вит не смотрел на меня. Ночное бесшабашное веселье чернокнижника сменилось усталостью.

— Но если вы знали… знали, что все умрут, что да… да… дасу, — наконец проговорила женщина, — всех у-уб…

— Убьет? — переспросил вириец, отряхивая руки. — Предполагал.

— Тогда почему не спасли остальных?

— Я не всесилен. Не успел. Постучал в первый дом, вытащил вас. Вторую девку нашел за околицей. Эй, ты, — позвал он белобрысую пад… девушку.

Та встряхнула флягой и встала рядом с чернокнижником, их рукава почти соприкасались, ее светлый и его — грязный и обтрепанный. Кошачий хвост стегнул по земле, и впервые мне было безразлично, видит его кто-то или нет.

— Я Мира, дочь валяльщика, — представилась девушка мелодичным голосом. — Я шерсть перед сном проверяла, высохла ли. Помню, как услышала что-то — вой или крик. Открыла дверь, вышла на крыльцо… — Она улыбнулась Виту.

Из пальцев выскочили когти, уши прижались к голове, утробный рык едва не сорвался с губ…

— А потом темнота, — закончила Мира.

— Пока одной объяснял, четверть часа потерял. Эту, — он указал на девушку, — просто подобрал, когда назад бежал. — Чернокнижник стащил с плеч грязный плащ и протянул дочке валяльщика.

— Спасибо вам, — с чувством поблагодарила та, заворачиваясь в теплую ткань.

Я отступила, спрятала руки в карманы и загнала рык внутрь. Она не имела права так улыбаться ему, а он не имел права так улыбаться ей, так… Так тепло, пусть и устало. Пальцы коснулись прохладного камешка амулета. Стоит накинуть цепочку, и я снова сделаюсь нормальной. Не бесцветной тварью, а обычной девушкой, такой, как Мира, светловолосой и голубоглазой. Я выдернула руку, словно амулет жег пальцы. Я и сама не могла объяснить, почему, но твердо знала, что не надену артефакт. Не сейчас. Не здесь. Пусть Вит смотрит на Айку Озерную, а не на ее раскрашенную копию.

Я пошла к костру, едва удержалась от того, чтобы оттолкнуть Миру плечом, выдернула из ее рук флягу, мимоходом отметила, что Риона она все-таки напоила, и села на плащ. Вит посмотрел удивленно, впервые за последние дни — посмотрел.

— Вам надо было идти к Казуму, надо было бить в набат, собирать людей… — говорила Оле.

— И торжественно умереть вместе с ними под благостные звуки колокола? — уточнил Вит. — Так далеко моя жажда подвигов не распространяется. Вас я спас. Благодарность оставьте себе.

— Вряд ли Казум успел бы что-то сделать, — высказался Михей и простодушно добавил: — Он пить собирался, за упокой души вашего Теира. — Стрелок торопливо сотворил знак Эола, женщина повторила, только направила его на меня и выкрикнула:

— Они умерли! Умерли! Умерли!

— Можете повторить это еще не один десяток раз, ничего не изменится. — Вит пожал плечами.

— Так, значит, дасу идет за нами? — громко спросил Михей.

Чернокнижник обернулся, с губ, в уголках которых запеклась кровь, сорвался смешок.

— Видимо, у демона есть дела поважнее, чем гоняться за ободранными путниками. Поверь, если бы дасу хотел нас догнать, он давно бы уже был здесь. — Мужчина посмотрел по очереди на Оле, Кули, тележку с Михеем и Рионом, Миру…

— А мы? — решил все же уточнить стрелок.

— А мы были бы на полпути к Эолу, хотя… — Вит все же мазанул по мне взглядом. Эол, что происходит? Я уже начала считать его взгляды: ни одного вчера и уже два сегодня, впору радоваться. — Хотя, может, и не все.

— Тогда что это было? Эти волны, от которых надо закрываться? — упорствовал в своем любопытстве Михей. Он и сам понял, что слишком настырен, и со всей учтивостью добавил: — Господин кудесник.

— А это, господин искусник, — в тон ему ответил чернокнижник, — были три волны выверта. Когда дасу прорывается в чуждый для него мир, часть этого самого мира выворачивается наизнанку, как рукава у рубахи, если торопливо вытащить руку. А волны от этого знаменательного события расходятся по округе и бьют, и бьют, — Вит кивнул на возок, — по магам. Остальных добивает дыхание демона или его слезы, или его молнии, или… — он поморщился и закончил: — Все демоны разные. Совсем как мы.

Эта мысль показалась вирийцу очень забавной, и он снова зашелся сухим коротким смехом.

Я вспомнила, что уже слышала от него слово «выверт». Там, в велижской тюрьме. Тогда он тоже говорил о волнах и о вызове. Но я ничего не поняла, а он не стал объяснять.