Нечисть, нежить, нелюдь - [16]

— Не дается Теиру целомудрие, — крякнул Казум, впрочем, без особого осуждения, и последовал за хозяйкой.

— Как и молоток? — Михей задумчиво покачал скрипучую дверь. Порог заливала дождевая вода.

— Не торопился бы ты с ремонтом. — Я стащила мокрую куртку. — Неизвестно еще, зачем нас сюда привезли и чего хотят.

— Да брось, — ухмыльнулся Рион. — У селян известные беды: либо скисшее молоко, либо мыши в подполе, в самом запущенном случае — лиса в курятнике.

— Вынужден согласиться с неучем, — кивнул Вит и тут же спросил: — Что тебе не нравится?

А я едва подавила желание сказать: «Все». После капища я чувствовала себя странно. Настороженно, словно дикая кошка, учуявшая запах степного тура, который имеет привычку разорять птичьи гнезда. Гнезд было не жалко, злило присутствие чужака, которого я никак не могла рассмотреть сквозь заросли камыша. Злила неизвестность.

— Не знаю, — ответила, направляясь в комнату, где слышался тихий голос Пелагеи. — Например, то, что крысой в подполе может оказаться базыга, учитывая, что до капища меньше дня пути.

Парни ничего не ответили. Михей наконец-то оставил в покое перекошенную дверь.

Дождь лил до середины ночи, и напуганные его силой базыги, селяне и лисы не высовывали на улицу носа до следующего утра, дав нам время выспаться. Рион и Вит успели пару раз поругаться, а Михей почистить и отладить арбалет.

Глава 4 ВОЛОТКИ

Строили Волотки рядами, дом за домом, участок за участком, как граблями по земле провели — более десятка прямых улиц соединялись между собой маленькими проулками. Село дворов на пятьдесят, не больше, имелась в нем и часовня. Лес подступал к оградам крайних домов почти вплотную, высокие деревья смыкались кронами над дорогой и лишь немного расступались, подходя к пашням. Это то, что принято называть глухим эоловым углом.

Вряд ли сюда часто забредали торговцы или сборщики налогов, здесь не выступали уличные артисты и не устраивали ярмарки. Наверное, тут ничего не изменилось за последнюю сотню лет. Но Волотки были еще живы, мы смогли убедиться в этом прямо за завтраком.

Лаяли собаки, слышался стук топора — сосед Пелагеи колол дрова. Какая-то женщина кому-то что-то высказывала, и этот кто-то вяло отнекивался в ответ. Где-то заплакал ребенок, потом успокоился. Послышались веселый смех и разухабистая пьяная песнь раннего гуляки.

Простые и привычные звуки. Словно и не уезжала никуда.

— Вы уж не побрезгуйте, — бормотала местная травница, молодая девушка, представившаяся Майаной, и торопливо выкладывала на стол кабачки, репу, банку с огурцами. — Я ж от чистого сердца. — Она опустила глаза и, торопливо скомкав полотняную суму, выскочила из светелки.

Тут же появилась Пелагея с полным чугунком картошки, проводив взглядом травницу, уверенно проговорила:

— Хорошая девушка, — и посмотрела на меня.

— Да мы не сомневаемся, — кивнула я, и женщина отчего-то смутилась, видимо, меня к этой категории причислить было трудно: таскалась с тремя парнями по лесам. Хотя спали мы в разных комнатах — я на террасе, они в спальне, что уступила им хозяйка, перебравшаяся на печку… — Вы уж не побрезгуйте, — повторила она загадочно и снова ушла.

— Кто-нибудь понял, чего она хотела? — нахмурился Рион. — Кроме того, чтобы мы съели ее продукты?

В ответ Михей крякнул и запустил черпак в котелок. Снова хлопнула входная дверь, в комнату торжественно вошли три матроны внушительного вида с котомками и корзинками.

— Наши дары колдованцам, — поклонилась самая высокая и принялась перечислять: — Яйца, хлеб, соленья, копченья…

— С личной коптильни старосты, — вставила стоявшая справа пухленькая женщина в расшитом платке.

Из-за печки выглянула Пелагея, окинула взглядом стол, на котором почти не осталось места, и снова исчезла.

— Который здеся самый могучий чаровник? — поинтересовалась высокая, закончив выкладывать продукты.

— Он, — тут же указал на стрелка Вит.

Михей от такой чести выронил ложку, она стукнулась о тарелку, часть каши плюхнулась на скатерть.

Женщина, что стояла слева, нервно поправила седые, забранные в пучок волосы, придирчиво оглядела стрелка, как лошадь на ярмарке, и вынесла вердикт:

— Пригожий, — а потом повернулась к чернокнижнику, — но и ты ничего, не беда, что кровей ненашенских.

— А парнишка-то совсем молоденькой, — вставила та, что в платке, с жалостью глядя на Риона.

— Так, любезные, — не стал вдаваться в причины, вызвавшие жалость, чаровник. — Вы полюбопытствовать пришли или по делу? Продукты — дело хорошее, но…

— По делу, — прервала его самая высокая. — Вы, господа чаровники, про указ короля Ирина Первого слышали?

Рион вдруг закрыл лицо руками, худые плечи задрожали, то ли от плача, то ли от смеха.

— Нет, — ответил за всех Вит.

Я согласно кивнула, хотя что-то такое вертелось в голове, что-то скабрезное, вон и Михей старательно морщил лоб, не забывая, впрочем, накладывать картошку и присматриваться к банке с огурцами.

— Вы обязаны обеспечить постоянный прирост поголовья колдованцев в посещаемом селении, — выпалила пухленькая и посмотрела на стрелка.

Но парень продолжал невозмутимо есть.

— В каком смысле — обеспечить? — не понял Вит. Или понял, но никак не мог поверить услышанному.