Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - [88]

Саманта могла бы здесь остановиться. Но не остановилась.

– Потому что я знаю, ты привыкла думать, что твой сын – дар Божий всем нам, несчастным землянам.

– Сэм, стоп. – В голосе Азры был страх, и Роуз тоже испугалась.

Лорен стояла, раскрыв рот. Она казалась маленькой и жалкой, будто ей только что залепили пощечину.

– Но знаешь что? – Саманта сделала шаг вперед и стала говорить, едва не касаясь лица Лорен. Роуз представила подруг пятиклассницами, в возрасте их детей. Дуэль пчелиной матки с работницей. – У других детей тоже есть таланты, – продолжала Саманта. – Кто-то играет на фортепиано, как Рубинштейн. Другие профессионально занимаются футболом или конным спортом, или пишут прекрасные стихи, или… легко находят друзей и интересуются не только собой, а еще и другими людьми. Но ты-то никогда не сможешь увидеть, что делают другие дети. Ты хоть знаешь, чем занимаются наши дети? Ты хоть спросила что-нибудь о них в последнее время? Ты за последние несколько лет интересовалась хоть одним ребенком, кроме Ксандера? Потому что я, если честно, этого не замечала.

Роуз знала, к чему все идет, чувствовала, что сейчас грянет гром.

– Саманта…

Сэм перебила ее, выставив ладонь, и понизила голос почти до шепота.

– Слушай, ты хоть знаешь, что происходит с твоей собственной дочерью? Знаешь, Лорен?

Лорен побледнела, несмотря на пот, ручьями текущий по лицу. Она ответила дрожащим голосом:

– Не смей приплетать сюда Тессу, блатная ты сука!

– Девочки, пожалуйста, не надо! – Роуз встала между ними, в голосе ее сквозили неуверенность и страх. – Лорен, она это в сердцах сказала. – В отчаянной попытке примирить подруг она посмотрела на Саманту. Та была на взводе, как и Лорен, но только в своей холодной манере. – Сэм? Извинись перед Лорен. Ну же. И ты, Лорен…

Голос Роуз сошел на нет, а Саманта просто стояла как вкопанная, выпятив свой точеный подбородок, скрестив руки на груди, разглядывая верх стены каньона.

Роуз посмотрела на Азру. «Почему ты не помогаешь?» — хотела крикнуть ей Роуз. Обычно Азра снимала любое возникшее между подругами напряжение с легкостью, открытостью и изяществом, но сейчас она застыла неподвижно, как Лорен с Самантой.

Наконец, Лорен харкнула на обочину, еще больше закипая при виде невозмутимости Саманты.

– Мне не нужно – ее сраных – извинений, – сказала она, на каждом слоге рассекая воздух ребром ладони.

Она отступила. Азра и Роуз двинулись было к ней – инстинктивно, – но Лорен напряглась и выставила руки перед лицом, будто чтобы их оттолкнуть.

– Нет. Не надо. Провожать меня до дома. – Снова стала рубить ладонью. – Не надо. Я в норме.

Она отвернулась и стремглав помчалась через самую узкую часть тропы, навстречу солнцу.

47. Бек

Бек сидел в «Поминках по Финнегане» у окна и глядел на толпу вейперов и курильщиков за столиками на улице: кольца в носу, туннели в ушах, кожа вся в татуировках.

Из динамиков что-то молотящее, плотское. На стойке возле левой руки – карамельное латте.

На экране ноутбука – катастрофа.

Фирма Бека только что лишилась еще одного клиента, крупной компании в Брумфилде, которая последние четыре года покрывала половину накладных расходов. Им и раньше случалось терять основных заказчиков: дизайнерский бизнес порой был ненадежным, – но обычно денег на расчетном счету фирмы хватало, чтобы смягчить удар, выдать зарплаты и покрыть другие расходы.

Но не в этот раз. Слишком большая текучка, слишком много переводов со счета фирмы на личные счета Бека и обратно. Возможно, придется уволить работающего на полную ставку администратора, а может, даже Лейлу перевести на полставки, если она вообще согласится работать на него, учитывая то, что зарплату он ей так и не выдал. А может, придется, блин, уволить самого себя, если до того дойдет. Может, банкротство – это не так уж и плохо. Если даже президент подобное проворачивает…

Но опять же, любые радикальные действия можно отложить хотя бы на несколько месяцев. Для этого потребуется всего лишь очередная кредитная карта. Бек как раз заполнял данные для получения новой платиновой корпоративной карты «Мастеркард» («оптимизируйте счета и оплачивайте их с помощью надежной системы отчетов на уровне транзакций!» – зазывала реклама), когда большая ладонь хлопнула его по спине. Бек знал эту руку, этот хлопок.

– Привет, приятель, – сказал знакомый сиплый голос.

Бек одним движением закрыл ноутбук, развернулся и увидел над собой сияющее улыбкой лицо Уэйда Мелтцера.

– Привет, дружище! – поздоровался он, оглядывая знакомого.

Бек привык видеть Уэйда в бриджах и футболке, стоящим на бровке поля и издевающимся над судьями. Но сегодня Уэйд был одет в сшитый на заказ костюм, оксфордскую рубашку на пуговицах и галстук с едва заметным узором. Незнакомый Беку образ будто превратил Мелтцера в совершенно другого человека: уравновешенного и влиятельного.

– Зачетно ты прихорошился, – похвалил Бек. Уэйд улыбнулся. – Но я думал, ваша команда тренируется в Денвере.

– Обычно да. – Тут Уэйд понизил голос. – Просто у меня дельце в суде: скандал с наркотиками. Сын одного из основных наших клиентов сбывал экстази в общежитии. – Он подкатил глаза под тяжелые веки. – У меня заканчивается законный перерыв на обед, вот, решил заскочить, взять кофе. Не важно. – Он отдернул манжет и посмотрел на тоненькие, как облатка, часы.