Небываемое бывает - [71]

Вот уполз из пелен, молодой корешок пробуравил;

Роется вглубь, и корма ищет в земле, и находит.

Что же?.. Вдруг скучно и тесно в потемках... «Как бы проведать,

Что там, на белом свете, творится?..» Тайком боязливо

Выглянул он из земли... Ах! царь мой небесный, как любо!

Смотришь — господь бог ангела шлет к нему с неба:

«Дай росинку ему и скажи от Создателя: здравствуй».

Пьет он... ах! как же малюточке сладко, свежо и свободно.

Рядится красное солнышко; вот нарядилось, умылось,

На горы вышло с своим рукодельем; идет по небесной

Светлой дороге; прилежно работая, смотрит на землю,

Словно как мать на дитя, и малютке с небес улыбнулось,

Так улыбнулось, что все корешки молодые взыграли.

«Доброе солнышко, даром вельможа, а всякому ласка!»

В чем же его рукоделье? Точит облачко дождевое.

Смотришь: посмеркло; вдруг каплет; вдруг полилось, зашумело,

Жадно зародышей пьет; но подул ветерок — он обсохнул.

«Нет (говорит он), теперь уж под землю меня не заманят.

Что мне в потемках? здесь я останусь; пусть будет что будет».

Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.

Ждет и малюточку тяжкое время: темные тучи

День и ночь на небе стоят, и прячется солнце;

Снег и метель на горах, и град с гололедицей в поле.

Ах! мой бедный зародышек, как же он зябнет! как ноет!

Что с ним будет? земля заперлась, и негде взять пищи.

«Где ж (он думает) красное солнышко? Что не выходит?

Или боится замерзнуть? Иль и его нет на свете?

Ах! зачем покидал я родимое зернышко? дома

Было мне лучше; сидеть бы в приютном тепле под землею».

Детушки, так-то бывает на свете; и вам доведется

Вчуже, меж злыми, чужими людьми, с трудом добывая

Хлеб свой насущный, сквозь слезы сказать в одинокой печали?

«Худо мне; лучше бы дома сидеть у родимой за печкой...»

Бог вас утешит, друзья; всему есть конец; веселее

Будет и вам, как былиночке. Слушайте: в ясный день майский

Свежесть повеяла... солнышко яркое на горы вышло,

Смотрит: где наш зародышек? что с ним? и крошку целует.

Вот он ожил опять и себя от веселья не помнит.

Мало-помалу оделись поля муравой и цветами;

Вишня в саду зацвела, зеленеет и слива, и в поле

Гуще становится рожь, и ячмень, и пшеница, и просо;

Наша былиночка думает: «Я назади не останусь!»

Кстати ль! листки распустила... кто так прекрасно соткал их?

Вот стебелек показался... кто из жилочки в жилку

Чистую влагу провел от корня до маковки сочной?

Вот проглянул, налился и качается в воздухе колос...

Добрые люди, скажите: кто так искусно развесил

Почки по гибкому стеблю на тоненьких шелковых нитях?

Ангелы! кто же другой? Они от былинки к былинке

По полю взад и вперед с благодатью небесной летают.

Вот уж и цветом нежный, зыбучий колосок осыпан:

Наша былинка стоит, как невеста в уборе венчальном.

Вот налилось и зерно и тихохонько зреет; былинка

Шепчет, качая в раздумье головкой: я знаю, что будет.

Смотришь: слетаются мошки, жучки молодую поздравить,

Пляшут, толкутся кругом, припевают ей: многие лета;

В сумерки ж, только что мошки, жучки позаснут и замолкнут,

Тащится в травке светляк с фонарем посветить ей в потемках,

Кушайте, светы мои, на здоровье; господь вас помилуй.

Вот уж и Троицын день миновался, и сено скосили;

Собраны вишни; в саду ни одной не осталося сливки;

Вот уж пожали и рожь, и ячмень, и пшеницу, и просо;

Уж и на жниво сбирать босиком ребятишки сходились

Колос оброшенный; им помогла тихомолком и мышка.

Что-то былиночка делает? О! уж давно пополнела;

Много, много в ней зернышек; гнется и думает:

«Полно; Время мое миновалось; зачем мне одной оставаться

В поле пустом меж картофелем, пухлою репой и свеклой?»

Вот с серпами пришли и Иван, и Лука, и Дуняша;

Уж и мороз покусал им утром и вечером пальцы;

Вот и снопы уж сушили в овине; уж их молотили

С трех часов поутру до пяти пополудни на риге;

Вот и Гнедко потащился на мельницу с возом тяжелым;

Начал жернов молоть; и зернышки стали мукою;

Вот молочка надоила от пестрой коровки родная

Полный горшочек; сварила кисель, чтобы детушкам кушать:

Детушки скушали, ложки обтерли, сказали: «спасибо».

Что помогло Жуковскому сделать перевод Хебеля глубоко народной, поэтической песней, одухотворившей сельскую жизнь? Это и есть наставничество в его наиболее высоком проявлении, та незамутненная любовь к детям, которая рождает песню без единого книжного слова и приводит в волнение опытного агронома из казачьей станицы. Пушкин и здесь нам советчик и приоткроет тайну имени поэта. Он говорил с непосредственностью и глубиной ребенка: «У Жуковского небесная душа! Всякий раз как мне придет дурная мысль, я вспоминаю, что сказал бы Жуковский, и это возвращает меня на прямой путь».

Может, и нам он пособит и выведет к нашей деревне; нашей колыбели, поможет выйти на «прямой путь». Дорога столбовая нами утеряна, а отыскать ее для нас, как быть или не быть, ибо она теряется, как сказал бы Пушкин, в «дыму столетий», в росистом утре русской жизни. Мы вновь выйдем на большак, будем неуязвимы, коли облагородим, как наши предки, земледельческий труд и придадим ему высочайший социальный ранг. Конвейер, электроника и автоматика приведут со временем, и оно, это время, близится, к тому, что физический труд, а особенно труд на земле, станет привилегией. Людей становится все больше, а земли возделанной — все меньше и меньше. Не придется ли переосмыслить изречение рыцарских времен: «Нет сеньора без земли»?