Небываемое бывает - [36]

Мы спрашивали себя: что бы стал делать сегодня Пушкин? Оп стал бы заново созидать Россию и писать о Жукове. Его поразило бы, что пятьдесят миллионов мужчин взялись за оружие во второй мировой войне, а величайшего полководца среди всех противоборствующих стран дал все-таки тот народ, который более всех потерял своих сынов. Ни один сражающийся парод пе имел после первой мировой войны за спиной гражданскую резню, лагеря, голод, переселения, расстрелы, чистку. И тем пе менее именно земля Александра Невского дала Жукова. И какая поступь была у этого мужчины, какая мощь ума и непреклонность натуры в окружении парализованных страхом служителей культа. Это было как чудо! Как знамение. Народ, давший такого всадника, преодолеет и водку, и потребительский дух, и черта. Жуков — это и тайна, и надежда, на его образе можно воспитывать целый народ. Жуков соединил собой все эпохи, традиции и режимы. Он — георгиевский кавалер, драгун и четырежды Герой Советского Союза. Счастлив офицерский корпус, имеющий таких представителей. Но не всегда он был счастлив.

И тут нельзя не сказать главного. К февралю 1917 года восемьдесят процентов русского офицерства являлись сынами трудового народа. Это были те, кто из школ прапорщиков стал на место выбитых в боях кадровых офицеров. Вдумайтесь в этот факт величайшей исторической значимости. Подобный социальный сдвиг произошел впервые со времен «Повести временных лет». Когда паши писатели, ученые, историки и публицисты размышляют или стенают по поводу действительно ужасных поражении Советской Армии в 1941 году, то, как по команде, срабатывает трафаретный механизм в сознании. Все говорят о двух вещах: о том, что Сталин не внял предостережениям о нападении, и о том, что он репрессировал невинные командные кадры перед войной. И эти два положения уязвимы, но они исторически повисают в воздухе и навсегда запутывают картину подлинных причин, и это заблуждение становится догмой уже для академических многотомников.

История нашей армии и ее офицерского корпуса начинается не в 1918 году. Я уже говорил выше, что к концу 1924 года комиссия ЦК провела всеохватывающую, тщательную и беспристрастную проверку всей Красной Армии и доложила с суровой прямотой тех лет, что армии «как силы организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами у пас в настоящее время пет и опа небоеспособна». После этого и началась знаменитая военная реформа 1924—1925 годов. Вот до какого состояния доведены были вооруженные силы «перманентными разрушителями» во главе с «полководцами» Троцким и Сталиным (Бронштейном и Джугашвили). В каких ямах похоронен офицерский корпус, который пошел па службу к красным? Куда делись сыны народа, ставшие офицерами в окопах первой мировой войны? Пусть этими розысками займутся те, кто охотно смакует репрессии. Сейчас речь не об этом.

На моей улице живет Юрий Борисович Шмаров, бывший офицер Нарвского гусарского полка. Из столбовых дворян, каких и до революции в старой армии уже были единицы. Он — известный знаток генеалогии русских дворянских фамилий и историк русских усадеб. Шмаров при Сталине отсидел 25 лет. Сейчас ему за девяносто. Несколько лет назад я встретил его на углу Староконюшенного переулка и улицы Рылеева на Арбате и сйросил:

— Юрий Борисович, в каком году вас арестовали?

Мой собеседник выпрямился, провел рукой по густым седым волосам и, вскинув подбородок, как юнкерской порой, медленно и раздельно проговорил:

— Тридцать третий год. — Затем, сделав паузу, отчеканил: — Последний офицерский набор!

Так что не в 1938-м был последний офицерский набор!

Поражение 1941 года было предопределено еще в 1924 году. Тогда, когда у нас фактически не было армии, будущий наш соперник сохранил в неприкосновенности свой офицерский корпус, лучший тогда в мире. Когда немцы говорили, что они «непобежденные на поле боя», они не хвастались. Антанта не смогла ни разу нанести немцам ощутимого поражения за четыре года кровопролитий. Более того, немецкая армия не пустила врага на свою землю и закончила войну всюду на территории противника. Немцы располагали генштабом высочайшей выучки и патриотизма, вышколенного десятилетиями трудов таких умов, как Клаузевиц, Мольтке, Шлиффен, но не расстрелами. Теперь вы понимаете, почему даже Румыния хмурилась, а восточные соседи возмечтали «топтать русскую землю»? Вы думаете, если армии нет в 1924 году, то она появится в 1940-м, через пятнадцать лет? Так бывает только у тех, кто действительность, жизнь, бытийность глубокую заменил на тележвачку и считает, что если он за мир, то и все соседи — пацифисты, а иной уверовал, что весь мир давно братается, гоняет рок и только он, дремучий дикарь, не успел разоружиться. С 1925 по 1941 год мы еще топтались и офицерского корпуса не имели, как показали финские события.

Повторим еще раз. Если в любой стране (не только нашей) в 1924 году армии не было, то ее не может быть и в 1941 году ни при каких обстоятельствах. Офицерский корпус создается не за 15 лет, а за века народной жизни, за столетия войн, традиций, учебы и жертв. Мы могли получить новый офицерский корпус или через века созидания, или же страшной кровью. История обрекла нас на последнее. Потому-то в декабре 1941 года в одном из приказов Сталин признал, что настоящего офицерского корпуса у нас еще нет, а в феврале 1943 года возвестил, что теперь у нас офицерский корпус есть. И он был прав. Это был новый офицерский корпус, рожденный полутора годами окружений, разгромов, гибели и крови, — это был сталинградский офицерский корпус. Нужен был некий символический государственный акт, подтверждающий рождение великого явления, и он был найден. На плечах нового офицерского корпуса в 1943 году вновь засверкало золото погон — это золото высочайшей пробы, рожденное жертвенным служением. Возглавил этот офицерский корпус Жуков, подлинно первый маршал. Вот почему, если бы дата нападения Германии была бы известна Сталину за год до войны, а жертвы репрессий 1937—1938 годов все были бы живы, то и в этом случае в корне ничего не изменилось бы и начало войны было бы, скорее всего, в пользу Германии. Нельзя построить армию в стране, где в коллективизацию и голод счет погибшим идет на десятки миллионов самой жизнеспособной части народа. В мор не созидают, тем более когда маршалами наспех выдвигают людей, которые в армии будущих соперников едва ли вышли бы в полковники. Вот почему то, что было сделано в области вооружения после 1937 года, кажется до сих пор невероятным. Именно тогда родились танки Т-34 и КВ и почти все типы самолетов. Убежден, Уборевич и Тухачевский не лучше Ворошилова и Кулика справились бы с танковыми клиньями немцев. К 1941 году мы уже превосходили немцев по количеству танков нового типа вроде Т-34, но у нас не было еще умения применять их.