Небожители Севера - [51]

— Звучит не очень хорошо. — В глазах Филиппа мелькнуло беспокойство и понимание, что отсроченный герцогом срок может быть гораздо меньше сотни лет. — Вас с удовольствием примет любой Старейшина.

— Я знаю, Филипп. Меня уже звали к себе и Синистари, и вдова Амелотта, и многие-многие другие. Но дело в том, что все те Старейшины, что предлагали мне кров, делали это в порыве стервятничества, предчувствуя необходимость оказаться ко мне как можно ближе, когда я буду готов передать дар кому угодно. Это сквозило между строк, что они адресовали мне в любезных письмах, а также в их мысленных обращениях ко мне. Ведь у меня нет наследников, и это все знают, — развел руками герцог.

— А вы ждали чего-то другого?

— Ах, нет, конечно же нет! Я знаю, то, что они делают — это нормально и естественно, но я не горю желанием быть гостем на таких условиях, — спокойно ответил Горрон де Донталь, затем внимательно взглянув на Филиппа, подошел к нему ближе и встал на расстоянии вытянутой руки. — Впрочем, у меня есть еще одна идея, Филипп. И я хотел ее обсудить с тобой.

— Я вас слушаю, мой друг.

— Филипп, все-таки ты мой родственник. Твой прадед Куррон был моим родным братом. Я это помню и поэтому всегда к тебе хорошо относился, — достаточно сердечно и открыто произнес бархатным и приятным голосом Горрон де Донталь, а затем покрутил на пальце простое кольцо с агатом, напоминающее ему о его родном брате Курроне. — И ты, пожалуй, единственный, из старейшин Срединных Земель и Дальнего Севера, кто не стал звать меня к себе из корыстных целей, обещая дать приют.

Герцог чуть помолчал, смерил взглядом Филиппа, который уже начинал догадываться, о чем заведет сейчас речь Горрон. Белый Ворон тоже потрогал сухими пальцами свое кольцо с агатом. Слегка улыбнувшись, лишь краешками губ, как это делают жители Дальнего Севера, Горрон де Донталь продолжил:

— Я бы хотел пожить некоторое время в Брасо-Дэнто и, если у тебя будет желание, предложить тебе свои услуги и помощь, — мягко закончил бывший герцог. — У меня остались хорошие связи со Стоохсом, и я в силах сделать так, чтобы они сдержали свое обещание о ненападении.

— Друг мой, вы знаете и об обещании? — искренне удивился граф. — Но это была тайная переписка.

— Я все знаю, что касается моего бывшего королевства, так что мой вопрос в начале нашего разговора был скорее риторическим, — гордо заявил Горрон с довольным видом, но потом, через мгновение, вспомнив судьбу его детища, потух и спросил уже тише: — Так каков твой ответ?

— Вы прекрасно знаете мое отношение к вам, поэтому должны знать и ответ, — тепло улыбнулся Филипп. — Для меня это честь.

Граф протянул руку с уже запекшейся на месте укуса кровью, и Горрон, душевно улыбаясь, пожал ее. Старейшины крепко обнялись по-дружески или даже по-семейному и, задумчивые, побрели назад к городу.

Они прошли через калитку и двинулись неторопливо по брусчатке к постоялому двору, вдоль берега, отделенного от реки невысоким забором из камня. У края улицы, на берегу Малой Рулкии стояла одинокая фигура, закутанная в длинный плащ. Девушка с бронзовыми волосами смотрела с тоской на полную луну и держалась за завязки на накидке, словно утопающий за тростинку. Было безветренно, но Йева дрожала, вечно оборачивалась, бросала перепуганные взгляды на таверну позади нее. То порываясь войти туда, то одергивая себя, дочь графа едва ли не со слезами на глазах боролась с душевными порывами.

— Дочь моя, почему ты стоишь здесь ночью и одна? — спросил Филипп, подойдя к Йеве.

— Просто прогуливаюсь, — холодно ответила Йева и отвернулась от отца.

— Вернемся на постоялый двор, уже похолодало.

Филипп заметил дрожь девушки и снял со своих плеч плащ, тут же накинув его сверху на Йеву.

— Она не от холода дрожит, друг мой… — ответил за девушку Горрон, кидая на своего родственника и товарища многозначительные взгляды.

Из таверны доносились хохот и громкие крики. Солры похоже устроили себе хороший отдых и поназаказывали в большом количестве выпивку и еду. Ведь за все платил граф.

Дверь увеселительного заведения с грохотом распахнулась. Это Уильям отворил её пинком ноги и, не рассчитав силы, едва не выбил.

— Ох, сэр Рэй! Вам нельзя много пить, — мрачно произнес Уильям, таща на себе тело вдрызг пьяного рыцаря.

— Я и не пил много, просто вино и пиво оказались большой крепости! Слегка… голова… в голову чуть пнуло… ударило то есть, — промямлил осоловело капитан гвардии, вращая впалыми карими глазами.

— Да, я вижу, — терпеливо вздохнул Старейшина.

Наконец Уильям обратил внимание на три фигуры у берега реки и встретился взглядами с Йевой, Филиппом и Горроном. Вежливо улыбнувшись, Уильям приподнял сползающего сэра Рэя. Тот, увидев перед собой Йеву и Филиппа, приосанился и попытался выпрямиться.

— Прошу простить меня за столь неподобающий вид, — виновато произнес поддатый рыцарь. — Я сожалею, что вы стали… свидетюмями… свидетюлями… свидетелями… Уильям, да не держите меня, я в силах сам стоять на… ик… ногах.

Уильям кивнул и убрал руку, которой придерживал рыцаря за шкирку. Грохотнуло. Загремели доспехи упавшего наземь сэра Рэя. Тот смачно выругался всеми известными бранными словами, да так, что Йева зарделась.