Небожители Севера - [109]

— Я очень рад, что Мари наконец-то обрела сына… Долгожданного и выстраданного, — произнес шелковым голосом Пацель. — Меня зовут Пацель, Пацель из Детхая.

— Рад знакомству, — ответил Уильям, подозрительно взглянув на человека. — Вы целитель?

— И целитель тоже. Мари, мы поедем через Север?

— Да, я пообещала Юлиану, что ты поможешь его матери в Офурте встать на ноги.

И кобыла Мариэльд медленно повернула на север, а следом за ней тронулись в путь и все остальные. Накинув капюшоны, вампиры вместе с лекарем из Детхая двинулись по укрытому снегом тракту. Впереди всех ехала Мариэльд, наравне с ней Пацель по правую руку, по левую — Уильям, а сзади на некотором расстоянии держалась свита.

Сэр Рэй поглаживал Тарантона, который был готов рвануть за любимым хозяином в любой момент, и опасливо поглядывал на южанина в странных одеждах. И постоянно озирался назад в надежде увидеть Филиппа со своей семьей, который вот-вот, как казалось капитану, должен появиться на горизонте. Рыцарь хотел догнать Уильяма и обо всем расспросить, но Филиппа все не было. Сэр Рэй и предположить не мог, что граф Вороньих земель задержится в Молчаливом замке еще на пару дней.

* * *

Как заметил Уильям, отношения между слугами и господами в отряде его матери были не такими свободными, как у Филиппа. Слуги побаивались своей хозяйки и раболепно преклонялись перед ней, ловя каждый взгляд, чтобы вовремя выполнить любое желание. С опаской и глубочайшим уважением они поглядывали и на нового господина, сына хозяйки.

— Уважаемый Пацель, — спросил Уильям чуть погодя. — А вы точно сможете излечить зимнюю аспею?

— Думаешь, я не осилю эту хворь, а Мари тебя обманывает? — мягко улыбнулся Пацель.

— Нет, что вы! Но я читал в книгах, во всех, что касались целительства, о том, что аспея не лечится.

— Южные лекари с этими книгами не согласятся, — усмехнулся целитель из Детхая. — На юге любая болезнь лечится золотом.

— Совсем любая? — искренне изумился Уильям.

— Разве что кроме смерти… Но и мертвых можно ненадолго… оживлять… скажем так. — Хитрая улыбка скользнула по губам Пацеля.

Лицо Уильяма вытянулось от этих слов, и он уставился на Пацеля.

— Они как Вендиго становятся? — спросил он с придыханием, вспоминая сказки.

— Нет. Вендиго — это миф и причем очень глупый. После смерти человек не может стать плотоядным сгнившим трупом. Разве что его тело проклянут… Но столько ресурсов тратить на труп… хм… равносильно глупости, — сморщился Пацель.

— Просто при мне лечили раны и оживляли мёртвого.

— И долго был мертв этот… человек… вампир? Кто? — поинтересовался Пацель.

— Пару минут. И это был вампир.

— Это совсем другая категория, юноша. Залечить раны и запустить сердце, если смерть произошла несколько минут назад, намного проще, чем заставить ходить и действовать истлевший труп. И зачем трупу питаться плотью, если он уже мертв и разлагается? Не думал об этом? — Лекарь насмешливо поднял бровь, а после поплотнее закутался в теплый плащ, завязал его на черные застежки и нахохлился.

— Нет… Извините…

— Ничего страшного. Любознательность — это хорошо, но только если в меру, — благосклонно улыбнулся Пацель.

— Юлиан, кажется, подумывал стать помощником лекаря по возвращении в Брасо-Дэнто, Пацель, — улыбнулась мягко Мариэльд, все это время молчаливо слушающая диалог. — Поэтому и интересуется вопросами целительства.

— Хм, вот оно как… Я не рекомендую заниматься целительством вампирам.

— Но почему? — спросил Уильям.

— Слишком много тонкостей… Долго объяснять. Но если у тебя есть желание, то можешь начать изучать веномансию. В этой сфере ты будешь чувствовать себя хорошо, — деловито объяснил Пацель.

Припорошенные снегом всадники неторопливо ехали по тракту посреди равнин. Когда стены Йефасы остались позади, отряд добрался до очередного перепутья и свернул не на северо-восток, а на северо-западную дорогу.

По коротким разговорам между слугами Уильям узнал их имена. Сероглазую миловидную девчушку с курносым носом и круглым лицом, темными волосами, оформленными четырьмя косичками, звали Фийя — это имя Уилл уже знал.

Ее сестру, с удивительно схожими чертами — такую же сероглазую, но, видимо, чуть постарше, чуть выше ростом и чуть более фигуристую звали Ада.

Мужчину-слугу звали Кьенс. Он был чуть старше девушек, высок, худощав до безобразия и странно молчалив. Если сестры между собой хотя бы изредка переговаривались, то Кьенс же за весь день пути ни произнес ни слова, лишь кивал или мотал головой, утверждая или не соглашаясь со сказанным служанками.

Пайот, цирюльник, тоже оказался весьма молчаливым и, как показалось Уильяму, напыщенным и тщеславным. Похоже, Пайот считал, что он на голову выше обычных слуг и от этого не желал с ними общаться.

Шесть воинов, сопровождающих отряд, были одинаково молоды, чем-то похожи друг на друга лицом, словно все шестеро были братьями. Путаясь между ними, Уильям так и не понял, кого как звали. И так же, как и Кьенс, охранники были безмолвны, но, впрочем, изредка они позволяли себе замолвить словцо по поводу дрянной погоды на Севере либо опасностей в пути.

Пацель ехал молча, лишь лениво оглядывался временами по сторонам и, находя пейзаж скучным и однообразным, утыкался дальше в книгу, написанную на неизвестном Уильяму языке. Все молчали. Даже Мариэльд была погружена в какие-то думы.