Небо. Парашют. Юноша - [12]

– Какое благородство, – пробормотала я, – нет уж, пусть лучше замуж выходит Кашина. Не зря же она всю юность угробила на баскетбол… Лерка, я вообще к тебе по делу. Послушай, что у меня приключилось.

Я коротко пересказала ей телефонный разговор с Денисом. Тогда она и сказала:

– Но почему нет? Парашютный прыжок в день рождения. Это же так оригинально, Кашеварова! А ты у нас всегда оригинальничать любила.

– Я вообще черный юмор не люблю… Но не хотелось бы, чтобы мой день рождения обернулся днем смерти. Хотя это тоже было бы оригинально.

– Типун тебе на язык!

– Ну да, а вдруг парашют не раскроется?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – махнула рукой Лерка, – между прочим, я прыгала с парашютом, целых два раза. Ощущение незабываемое.

– Нашла чем хвастаться. Просто у тебя был роман с парашютистом. У тебя не было выбора.

– У тебя тоже будет роман с парашютистом, – «успокоила» меня Лерка, – сама же говорила, что тебе нравится этот… как его там… Кирилл Калинин.

Я изумленно вскинула на нее глаза.

– Лерка, ты запомнила?!

– А почему это тебя так удивляет? – не отрываясь от каталога цветочного салона, спросила она. – Ты же как-никак моя лучшая подруга.

– Просто ты в последнее время так… хм, увлечена своей свадьбой… Я думала, ты не запоминаешь моих дурацких историй. Значит, ты считаешь, что надо прыгать?

– Конечно! Даже думать тут нечего!.. Что ты думаешь о фиалках в сочетании с белыми розами и декоративным папоротником?

С этими словами Лерка захлопнула каталог.

* * *

– Я уж лучше повешусь, чем буду жить старухой, – изрекла моя тринадцатилетняя двоюродная сестра Катерина, беспардонно ворвавшаяся в мою квартиру тем субботним утром, которым мне стукнуло-таки тридцать лет.

Позевывая, я пыталась выдавить снисходительную улыбку взрослой мудрой женщины. Получалось плохо. И зачем только моих родителей угораздило притащить с собою эту малолетнюю хамку, раскрашенную, как ассистентка жонглера провинциального цирка? Эта маленькая семейная драма носила прозаическое название: поздравление непутевой дочери с юбилеем. Несмотря на то что накануне я наистрожайшим образом запретила родителям являться ко мне с цветами и подарками, они все же поступили по-своему. Да еще и Катерину привели. Все же жизнь несправедлива: когда я видела Катьку в последний раз (было это года два назад), она была всего лишь костлявым большеглазым подростком и смотрела на мою золотую сумочку «фенди» (подделка, но она-то этого не знала), как на божественный алтарь. А вот теперь у нее хватает нахальства на дружелюбную снисходительность. Самое обидное, что малолетняя кузина выглядела, как сошедшая с глянцевой обложки дива. Она вытянулась, оформилась (ну почему так получается?! У меня и к тридцати годам не выросла грудь, а у этой выскочки уже в тринадцать второй размер?!). На ней была юбка такой длины, которую можно позволить себе, когда голова не обременена тяжелыми мыслями, а бедра – излишним жирком.

Если бы они хотя бы позвонили заранее, я бы хоть причесаться успела. А так пришлось принимать гостей в пижаме.

– Сашенька, желаю тебе наконец найти мужа! – с этими словами мама вручила мне перевязанную уродливым красным бантом коробку.

– Что здесь? – подозрительно спросила я. Коробка была огромной, но совсем легкой. Может быть, мама разорилась на платье от «Эскада», о котором я взахлеб рассказывала ей на прошлой неделе? В сладостном предвкушении я развернула оберточную бумагу и… Извлекла на свет божий огромную плюшевую игрушку – скособоченного аиста с длинным пластмассовым клювом.

– Прелесть, правда? – расхохоталась мама. – К тому же это подарок с особым смыслом.

– Нам нужен внук, дочь, – со свойственной ему прямолинейностью разъяснил отец, дружески хлопнув меня по плечу. Сила удара была такова, что я беспомощно отлетела к противоположной стене. Хорошее утречко, ничего не скажешь.

– Ребенка надо успеть родить до тридцати, – вздохнула мама, – или хотя бы до тридцати одного…

– Значит, у меня есть всего три месяца на поиск папаши, – оптимистично заявила я, – чтобы родить в тридцать один, необходимо поторопиться.

– Тридцать лет, какой ужас, – вякнула Катерина, – я уж лучше повешусь, чем доживу до тридцати.

Не поверите, но вместо того, чтобы отхлестать ее по щекам томом большой советской энциклопедии, я всего лишь предложила кофе. Катерина мимоходом заметила, что сладкого она не употребляет, впрочем, мучного и соленого тоже. Тот факт, что даже у тринадцатилетней пигалицы хватило силы воли сидеть на диете, отнюдь не придал мне оптимизма. Хорошо, что хоть родители не отказались от эклеров, которые я всегда держу в холодильнике как экстренную и беспроигрышную терапию от стресса средней степени тяжести.

К концу пятого эклера мама, застенчиво потупившись, выдала:

– Сашенька, вообще у меня есть еще один подарок…

– Вот оно что? Наверное, это упаковка памперсов?

– Не надо принимать все так близко к сердцу, я же тебе добра желаю! Сашенька, я тебе мужа нашла.

– Что?! – чайная ложечка выпала из моих ослабевших пальцев и со звоном брякнулась на стол.

– Если я не выйду замуж до двадцати, повешусь, – вставила Катерина, вместо кофе употребляющая исключительно слабозаваренный чай с обезжиренным молоком, – кому я потом буду нужна?