Небо цвета крови - [11]

Хрю-хрю!.. Кар-кар…

— Что ж ты, Баз, так далеко свой рюкзачок-то запрятал?.. — негромко проговорил я, переводя оценивающий взгляд то на мясодеров, где один из них ударом гнилых клыков перевернул легковую машину, то на потрошителей, поднявших уши от раздавшегося грохота. — Как же мне теперь мимо них к Кипящему Озеру-то выйти?..

Придя к выводу, что самый безопасный путь — придерживаться правой стороны от домов, — потуже затянул лямки рюкзака, оправил винтовку и спрыгнул со стены на некрутой склон, утыканный крохотными, но жутко острыми кустарниками.

Соскользнув по нему, поднимая целое облако пепла, я укрылся за обмерзшим отбойником и настороженно посмотрел на пасущихся впереди вепрей, опасаясь быть замеченным. Но те даже не подумали повернуть свои кряжистые грузные рыла в мою сторону и, как ни в чем не бывало, продолжили выстукивать заскорузлыми копытами по асфальту, выискивая среди изгари и снега то, чем можно прокормить себя и потомство. А вот их заметил не сразу — их поросята, тихонько похрюкивая, боязливо прятались за взрослой неуклюжей мамашей, роющейся в перевернутой помойке, и не отходили от нее ни на шаг. Потрошители же, унюхав свинят, приближаться не осмелились — знали: мясодеров, особенно тех, кто стережет выводок, трогать не следует — моментом вспорют брюхо. Потому ждали удобного момента, суетясь вдалеке, как шакалы. Вепрей такой расклад полностью устраивал, и покидать дорогу они пока не собирались, автоматически становясь для меня проблемой номер один.

Ругнулся, вздохнул — нужно было что-то делать.

«В открытую выйду — погонятся, — рассудил я, — а отсиживаться буду — глядишь, и вороны подтянутся. И тогда уже никуда от них не деться, если только бежать во-о-н до того подъезда или нырять под какую-нибудь машину. Да разве ж все равно спасешься? — и там достанут, собаки».

Однако ни тот ни другой вариант меня совершенно не устроил, и я решил идти вдоль отбойника, какой, к огромному счастью, и неплохо закрывал от плотоядной живности, и тянулся почти до конца улицы, резко обрываясь упавшим столбом. Если последовать дальше и никуда не сворачивать в течение часа, то можно выйти к одному хорошо известному мне ориентиру — средней школе, а за ней, в двух днях пути, — и сам Грим — очень богатый и влиятельный город в Истлевших Землях, куда ради продажи нажитого стекается всякий разношерстый контингент.

Проделав несколько десятков шагов — снял с плеча снайперскую винтовку и на всякий случай глянул назад — мясодеры меня не унюхали, и за осыпавшимся в некоторых местах домом было хорошо слышно, как шебаршат под их массивными копытами пластиковые бутылки, битое стекло и жестяные банки.

«Ну, вроде проскочил… — с облегчением подумал я, но прибавил нерадостно: — Дальше будет сложнее…»

И оказался прав: стоило дойти до рухнувшего столба, условно делящего улицу на две части, — справа, из-за вытянутого кирпичного строения вблизи перекрестка вышла крупная стая бродячих собак. Украдкой проковыляв по тротуару, самый большой и юркий пес с ввалившимися глазами и ободранной шерстью вдруг замер, поднял кверху облупленный нос и, поцокав тупыми когтями, с подозрением сипло рыкнул, давая всем понять, что где-то неподалеку находится человек. Остальные собаки — все разных пород и размеров, — роняя на пепел косматую шерсть, послушались вожака и рассыпались по дороге, словно грязные комья, приступив к патрулированию территории.

— О чем я и говорил… — обратился к самому себе, следя за перемещением дворняг. Те прочесывали улицу, неуклонно приближались. — Теперь главное притихнуть и дать им пройти, не поднимая шума. В противном случае поднимут такой лай, что на него сбежится и слетится все что можно.

Р-р-р-р!..

На цыпочках отойдя от столба и отбойника — закрылся шарфом до самых очков, подтянул до подбородка воротник, опустил пониже капюшон и, вопреки чудовищной опасности, улегся прямиком в пепел, за растопыренным шипастым кустом, ожидая, когда пройдет свора. Не прошло и пары мгновений, как рычащий вожак перепрыгнул через столб, следом подтянулись другие кобели и суки, и все, кроме одного бесхвостого пса, свернули во дворы. Тот, будто опытная ищейка, сначала придирчиво понюхал пепел, потом целенаправленно подошел к отбойнику, за каким я прятался минуту назад, и занялся рядышком петлять, пытаясь уловить мой запах.

Сердце в моей груди тут же заколотилось молотилкой, нестерпимо зажгло, тело от испуга точно одеревенело, перестало слушаться, к вискам прилила кровь.

«Уходи, собака! — мысленно прогонял его. — Уходи! Пошел прочь! Уходи!..»

Но пес и не думал уходить. Вместо этого он еще разок-другой покрутился перед отбойником, поводил облезлым носом по холодному металлу и вдруг сиганул через него, оказавшись едва ли не рядом со мной. Шерсть на морде — разъедена пеплом до голой кожи, одно ухо сломано, подслеповатые обожженные глаза светились зловеще, совсем не по-звериному, тошнотворно разило псиной.

Р-р-р…

«Ну, все… — с ноткой отчаянья думал я, — найдет сейчас, точно найдет…»

Сделав два коротких шага, кобель уставился на кустарник, как-то старчески вздохнул, и я уже приготовился выхватывать нож, чтобы прикончить его до того, как успеет меня обнаружить, но в этот момент с той стороны, где находились мясодеры, зазвучал собачий визг и пес молнией бросился туда, тотчас забывая о моем существовании. Подождав, когда он удалится на достаточное расстояние, — вскочил, кое-как отряхнулся и — опрометью через пустую улицу, сворачивая на перекрестке налево.