Небесный суд - [3]

Через несколько минут безмолвный паровик отодрал полоску резины толщиной в фут, и в темницу, в которой была заточена Молли, ворвался яркий, до рези в глазах, дневной свет. Железный исполин стоял молча, и Молли не сразу догадалась, что у него удалена голосовая коробка. Паровик кивнул головой и равнодушно ушел прочь, как будто окровавленные, черные от сажи девочки, выползающие из земли, встречаются механическим людям каждый день.

Как же проклинал ее, как осыпал ударами трости бидл, пытаясь снова загнать в дымоходы! Удалось ему это лишь единственный раз, но потом вслед за ней в трубу пришлось посылать двух других девочек-трубочистов, чтобы вытащить наружу дрожащую и безгласную Молли.

— Ну, пошли! — вернула ее из грез на землю Рашель. — Давай свернем на Блэкгласс-лейн. Когда я шла сюда к тебе, то заметила, что на проспекте Грамблбэнк будет парад.

— Неужто сам король? — спросила Молли.

— Еще лучше, подружка. Особая Гвардия!

И пусть в работном доме ее ожидали крупные неприятности за очередную потерянную работу, Молли все равно улыбнулась. Все были в восторге от Особой Гвардии, от славных гвардейцев. Какие они бравые! Какими щеголями смотрятся в своих мундирах. Какие они сильные и мускулистые — видно, не один день провели в спортивных залах, упражняя атлетически сложенные тела.

Чтобы срезать путь, подружки прошли через квартал городских трущоб, заваленный кучами зловонных отбросов, прежде чем вышли к широким и чистым проспектам, тянувшимся параллельно Сан-стрит. Там уже теснились толпы зевак, которых удерживала на мостовых цепочка констеблей из ближайших полицейских участков. Черные мундиры, на груди крест-накрест патронташи с блестящими на солнце стеклянными пулями. По главной улице города издали, чеканя шаг, двигалась колонна Особой Гвардии. Подошвы высоких сапог звучно впечатывались в дорожное покрытие. Сама земля, похоже, вибрировала от их приближения.

— Вот и твои гвардейцы! — воскликнула Молли.

— А вот и твой король! — отозвалась Рашель.

Его величество король Юлий, восьмой монарх Восстановленного Трона и король шакалийцев, восседал на мягком красном кресле, установленном на открытой повозке, в которую была запряжена четверка лошадей. С нескрываемой печалью во взоре он взирал на толпы зевак, заполонивших городские улицы.

Молли указала на кронпринца Алфея, сидевшего рядом с королем. Юноша был ненамного старше Рашели и Молли.

— Вид у него не больно счастливый!

— А с чего радоваться, ведь отец его подхватил болезнь лодочника! Теперь его папочка не протянет на троне и двух лет, и тогда принцу самому светит нож.

Молли кивнула. Одежды короля были скроены таким образом, чтобы тотчас бросалось в глаза, что у него ампутированы обе руки, и недолго осталось ждать того часа, когда и юного принца гвардейцы тоже отволокут к костоломному столу.

Такая традиция установилась после того, как Изамбард Киркхилл, пройдя походом через всю страну, залитую кровью и затянутую пороховым дымом, установил право парламента на главенство над только что созданной армией. Отныне ни один монарх не посмеет поднять руку на свой народ.

После той гражданской войны прошло пять веков, но гвардейцы по-прежнему неукоснительно следовали заветам Изамбарда Киркхилла, старого рубаки, как называли его когда-то враги. Каждую неделю на Парламентской площади проводился парад, который брал начало от дворца — этой огромной мраморной тюрьмы для искалеченного монарха. После символического снятия королевской маски-намордника король становился на одно колено и прилюдно подтверждал право Палаты Стражей властвовать над народом. В настоящее время единственными свидетелями церемониала была горсточка скучающих зевак, кучка любознательных иностранных гостей страны и длинная череда безмолвных статуй Почетных Парламентариев.

— Смотри! — произнесла Молли и указала куда-то позади повозки. — Капитан Флейр!

Рашель растолкала стоявших перед ней уличных торговцев фруктами и рыбой, чтобы получше разглядеть того, на кого указывала подружка.

— Это он! Молли, ты только посмотри на его мускулы. Да он задаст жару целому полку кассарабийских всадников!

Молли знала, что Рашель в восторге от пошлых бульварных романов, события в которых развивались под шорох шелков расположенных посреди песчаных дюн гаремов, под звон стальных клинков, доносящихся с полей сражений. Впрочем, Рашель права. Капитан Особой Гвардии был действительно чертовски хорош собой. Никакая книжная обложка, никакая иллюстрация не была способна передать его внешность. Плащ капитана Флейра развевался за его спиной словно некое живое существо и был подобен танцующей тени. Пронзительные голубые глаза, казалось, заглядывали людям прямо в душу.

— Ура Гвардии! — раздался откуда-то из гущи толпы почти истерический крик. Его тотчас подхватили сотни других голосов. Потом в толпе кто-то запел «Льва Шакалии», и вскоре патриотические строчки гимна уже звучали со всех соседних улиц.

Молли стояла рядом с Рашелью, чувствуя, как с каждым мгновением ее охватывает чувство гордости за собственную страну. Действительно, пусть крепнет во веки веков славная Гвардия! Королевство Шакалия, небо над которым оберегает Королевский аэростатический флот, а на земле на страже ее границ стоит героическая Особая Гвардия. Да здравствует самая могучая держава континента!