Небесный суд - [20]

Но ведь ей ничего не известно ни о каких преступлениях, кроме взяток бидла. Может, он решил отомстить ей, вот и продал ее опекунские документы заведению «Фейрборн и Джарндайс». И все же убийца знал ее имя. Спросил именно про нее. Уж слишком дорогой способ покончить с дешевой жизнь сироты.

Вскоре Молли оказалась у дверей работного дома Сан-Гейт. Ноги сами, против воли, привели девушку сюда. Света в холле не было. Похоже, что все безмятежно спали. Молли, трепеща от страха, вошла внутрь. Интересно, поверит ли бидл ее истории? После того, что совсем недавно случилось в заведении леди Фейрборн, он просто не сможет не поверить. Не исключено, что Эмма Фейрборн урежет расходы и выбросит ее вон, как личность, приносящую одни лишь убытки и несчастья. Она не принесет барышей публичному дому так же, как когда-то не принесла удачи башне Блимбер-Уоттс.

Огромные двойные двери прихожей были немного приоткрыты, и, судя по всему, ночной дежурный отсутствовал. Застукай бидл кого-нибудь из юных питомцев работного дома за подобным нарушением, несчастному сироте не поздоровилось бы. Молли повернула налево и спустилась по шаткой деревянной лестнице в подвал, где располагалась спальня для девочек.

Странно. Десяти часов вечера еще не было и после комендантского часа прошло совсем немного времени. В спальне должны были гореть дешевые сальные свечи. Девочки-сироты читают в их неровном свете дешевые бульварные романы, болтают, едят фрукты, найденные в баках для отбросов на рынке Магнет-Маркет. В комнате же было абсолютно темно. Молли на ощупь потянулась к свече, чиркнула спичкой и зажгла ее.

Дешевые фанерные рамы кроватей были перевернуты, грубые пеньковые одеяла разбросаны по всему полу. Впрочем, здесь были не только одеяла. Молли подошла к одному из бесформенных свертков, и, набравшись мужества, все-таки перевернула его. Перед ее взглядом предстали мертвые остекленевшие глаза Рашели.

— Рашель! — попыталась растолкать ее Молли. — Рашель, просыпайся!

Ее подруга спала вечным сном.

Кто же это сделал? Мир сошел с ума. В публичные дома врываются хладнокровные убийцы. Теперь их руки дотянулись и до сиротского приюта.

— Молли! — неожиданно прозвучал голос из сундука с постельным бельем. Под одеялами что-то зашевелилось. Это была Верфей, девушка-крабианка. Она была ранена — одна из оранжевых пластин ее панциря, похожего на панцирь краба, выше плеча была раздроблена.

— Верфей! Твое плечо… — воскликнула Молли и бросилась к раненой. — Во имя любви к Кругу, что здесь у вас случилось?

— Люди… — закашлялась крабианка. — Они были одеты в мундиры полицейских из девятого участка. Только это были не констебли, я сразу поняла.

Что ж, кому, как не ей, это знать. Половину миддлстилских полицейских составляли крабианцы — панцири-экзоскелеты делали их прирожденными солдатами и хранителями парламентского мира.

— Зачем они это сделали?

— Они искали тебя, Молли.

— Меня?

Верфей наконец с трудом уселась на сундук.

— Рашель сказала им, что бидл тебя куда-то отдал, но никому из нас не сказал, куда именно. Просто сообщил, что ты наконец получила работу, которую давно заслуживала. Один из этих людей решил, что Рашель лжет, и начал избивать ее своим Спящим Генри. Они забили ее насмерть у нас на глазах. Мы пытались остановить их, и тогда они сделали со мной вот что. — Верфей показала на свою разбитую плечевую пластину.

— А где все остальные? — спросила Молли, обведя взглядом спальню.

— Они увели их с собой, — зарыдала юная крабианка. — Всех до единой. И мальчиков тоже.

— Зачем? — спросила Молли. — Что им от нас нужно?

— Лучше спроси, что им нужно от тебя, Молли. Они искали тебя. Что ты натворила?

— Ничего такого, за что могли бы пострадать остальные. Я ничего не понимаю.

— Может быть, это связано с твоей семьей?

— Какая такая семья? Моя семья, черт побери, это вы.

— Твоя семья. Твои чертовы родственники. Они могут быть очень богаты, Молли. Богаты и могущественны настолько, что наняли банду убийц. Может, твой отец узнал о тебе, о том, что ты его незаконная дочь, и решил упростить дело наследования.

Молли состроила гримаску. Упростить дело наследования на языке Шакалии означало подбросить незаконнорожденного ребенка к дверям работного дома. Предположение Верфей было не слишком далеко от истины. Всю жизнь Молли ощущала себя никому не нужной, но что тут странного? Вполне возможно, что мать подбросила ее к дверям Сан-Гейт из любви, из страха перед тем, что может случиться с младенцем, если отец вдруг узнает о существовании внебрачного ребенка.

— Пойдем, старая скорлупка! — сказала Молли, помогая Верфей встать на ноги. — Они убрались отсюда. Но и нам тоже нужно поскорее убираться, пока они не надумали вернуться.

— Можешь пойти вместе со мной в Шелл-Таун, — предложила Верфей. — Спрячешься там.

— Не раньше, чем ты нарастишь мне броню и приделаешь еще одну пару рук. Рядом со мной ты будешь каждую минуту в опасности.

— Куда же ты тогда пойдешь? — спросила Верфей.

— Бидл всегда говорил, что я закончу жизнь среди всякого уличного отребья. Докажу его правоту и отправлюсь в подземный город. Попытаюсь добраться до Гримхоупа и тамошних изгоев.