Небесный почтальон Федя Булкин - [12]
– А чужие грехи, Федь, не твоя забота. Есть кому разобрать. Ты своих не копи по сусекам.
– Да ведь можно было словами предупредить меня, бабушка!
– Я тебе, Федь, сто раз говорила…
– Ты другое дело, бабушка, у тебя угрозы одни, от тебя наказания не дождешься…
Все равно в масштабах общего человечества за всеми не уследишь, кто в какое варенье лазает, ос кусаться не напасешься! Потому что за двумя зайцами не гонись, бабушка! Ты одной-то мухи вон не поймаешь…
И подкарауливать нужно, бабушка, не детей маленьких у варенья, а американского президента Рейгана! У него дела государственной важности, гонка вооружений, холодная война, бабушка! А он на такие мелочи отвлекается…
Если так вот за каждым охотиться, то на каждого человека по личному Богу нужно!
– В каждом, Федь, Бог.
– И во мне?!
Только этого еще не хватало…
Справедливость – дело совести каждого. У кого нету совести, у них тоже есть справедливость. Справедливо ли, думают они, Бог меня опять наказал, у меня же другая точка на это зрения?! Если ты сильней и могущественней, что ты маленьких обижаешь?!
Защищать нужно маленьких, так считаю! Я вчера, например, муравья защищал – защитил ему кирпичом на дорогу тропинку. Спас его, далеко от тропинки отнес, посадил под дерево, обезвредил. Тонет в луже, например, червяк – протяни руку помощи, помоги!
Мы вообще в ответе за тех, кого подучили.
Поцарапала как-то раз Пуня меня. Показать я всего лишь хотел ей, что за дверью целая жизнь! Что там лифты…
– Показал?
– Показал… только ты лучше, бабушка, не йодом мажь, а зеленкой, она не так щиплется…
Пусть останутся на Пуниной совести эти царапины. Я как лучше ей сделать хотел!
– Сделал?
– Сделал…
Потому что Пуню наказывать грех и смех один. Пока погоня идет, пока шерсть на дыбах летит, пока когти скрежещут, пока под креслом найдешь, где таится она, из-под кресла вытащишь, уже разве помнит она, за что ее в трепку?!
Показал я Пуне, что натворила она, чтобы вспомнила, убедилась на примере моем, как она меня растерзала! Видишь?! Видишь, – говорю, – бессовестная?! А она зеленку понюхала, хвост трубой расфофорила, завела свои музыки, курлы-мур, курлы-мур, да еще и брюшком наверх, вот так! Мол, есть вера во мне, беспомощной, пушистой и маленькой, к хозяину доброму, справедливому, мудрому Феде, какой в тыщи раз огромней и умней меня, что не станет даром уши он драть мои, когда забыла давно и своим умом не дойду, чего такого я совершила.
Вера есть во мне в человека…
И простил я Пуню. Погладил. Не болят же уже царапины эти! Что ж теперь?!
– И вообще, будь я на месте его, всех прощал бы, бабушка, знаешь… Потому что не тот масштаб, бабушка, – слон и моська.
– И какой же, Федя, подходящий тебе масштаб? Стол распилить?!
– А подходящий масштаб, я думаю, бабушка, что рассказ ты читала мне… Лев с собачкой!
Из тетради Фединой: о Божьих советчиках
– Богатый, как ты думаешь, Бог, бабушка?
– Не знаю, Федь, что богатством назвать: кому богатство – кошелек тугой, а кому – ромашка.
– Ромашки в поле, бабушка, все бесплатные, какое из них богатство?
– А такое, Федь, и богатство, что всем глаз радует и на всех хватает бесплатно.
– Тут согласен, хватает в поле ромашек. Даже даром никто не берет.
А вот Бог, я думаю, бабушка, нас с тобой побогаче… и ромашки даже его…
– Его-то его, да для нас. А недовольных, Федь, и снегирь побогаче.
Побогаче снегирь нас с бабушкой, в кафтан вишневый одет, толстый, грудь калачом. Вон, рябину в сахаре ест…
– Вкусная, бабушка, рябина в сахаре?
– В снегу она, Федь.
Как клюква, наверно, в коробочке, рябина в снегу снегириная. Все углы пальцем облизал в той коробочке.
– Не выбрасывай коробочку, бабушка, она может нам еще пригодиться…
– Это зачем же пригодится, Федя, она?
– Может, мне еще сюда Бог пудры сахарной поднасыплет. Я ему на видное место на подоконнике положу.
Бог послал…
Монетку нашел я в снегу на дорожке, денежку!
– Можно на такую клюкву в сахаре купить, бабушка?
– Не хватит тут, Федя.
Что же так мало послал мне Бог? Даже на клюкву в сахаре не хватает…
Богатый, очень богатый Бог! Все богатые несправедливые.
Тете Лиле Бог послал билет выигрышный лотерейный. Автомобиль! А мы с бабушкой как не сверим такой билет – всё не сходится. В прошлый раз всего на одну циферку на автомобиль нам с бабушкой не хватило!
Тетя Лиля злющая сказала мне вчера:
– Сиротинушка…
Сама она сиротинушка, сиротинище серотинное…
Справедливости!
Вот у дяди Коли, дворника, на лекарство вчера не хватило. Очень плохо дядя Коля выглядел. Помираю, сказал бабушке, Тамара Лесеевна… Нет ли трех рублей на лекарство?
Не дала дяде Коле на лекарство бабушка. Знаю, говорит, Николай, я лекарства твои. А у самой три рубля на трюмо под вязочкой были…
Умрет теперь дворник.
– Ничего, Господь милостив. Обойдется.
Стыдно, видно, стало бабушке, что не дала она на лекарство дворнику, взяла три рубля из-под вязочки, нищему отдала.
Все-таки сделала она правильно. Дворник Коля так помирает, а нищий совсем уж нищий – без рук, без ног. На войне, наверно, погиб.
Только вот не понимаю я! Раз богатый Бог, отчего он нищему вместо нас с бабушкой не подаст? Айболит зайцу лапу пришил, Бог пусть ноги-руки обратно пришьет военному нищему.
Эта книга встанет в один ряд с «Школой для дураков» Саши Соколова и «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева. И дело не только в удивительном языке, которым она написана, а в силе трагического напряжения, на котором она держится. Искренняя, преданная, хотя и не без щербинки, любовь. Психологическое насилие вполне определенно очерчивает портрет блаженного героя. «Опаздывают те, которых ждут… А ты себе не нужен…, — сказала мать». «Бобрыкин ненавистный» — маленький (не главный) мучитель в школе и муж подружки, когда дети повзрослели.
Антон Павлович Райский, немолодой, некогда популярный писатель, от безделья плюет с балкона в соседей. Однажды утром он, плюнув в очередной раз, случайно попадает плевком на лысину знаменитого критика Добужанского.Напуганный и несчастный, Антон Павлович находит себе утешение в шахматах: расставив на доске фигуры, он называет именем оплеванного Добужанского черную пешку и с удовольствием «съедает» опасного критика.Следующим днем Добужанский ломает шею.Вечером Антон Павлович вновь обращается к шахматной партии…Все идет согласно воле игрока, пока тот внезапно не понимает, что сам стал фигурой на этой доске.
Если бы вам кто-нибудь сказал, что у вас на плече сидит шушера? Разве вы бы поверили? А они, между прочим, вполне реальные жители большого города, только невидимые нашему глазу. Вот и устраивают эти шушеры неприятности простым гражданам. А еще то светофор неожиданно встанет на пути, то кодла повстречается, то ведьма в окне напротив, то черт, призывающий сделать доброе дело…В общем, стоит быть начеку: скучать точно не придется!
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Любовь Баринова – прозаик, редактор. Родилась в Ростове Великом, живет в Москве. Окончила Creative Writing School. По дебютному роману «Ева» снимается сериал. «Кроме любви, ничего стоящего в мире нет. Можешь даже не искать», – говорила Але мать, в очередной раз увозя девочку на «поиски» отца. Когда уже взрослую Алю посетило это главное чувство, оказалось, что его цена так же высока, как пишут в обожаемых ею романах, а моральный выбор так же сокрушителен.
Алексей Сальников (р. 1978) – автор романов «Петровы в гриппе и вокруг него», «Отдел» и «Опосредованно», а также нескольких поэтических сборников. Лауреат премии «Национальный бестселлер», финалист премий «Большая книга» и «НОС». Новый роман Сальникова «Оккульттрегер» написан в жанре городского фэнтези. 2019 год, маленький уральский город. Оккульттрегеры – особые существа, чья работа – сохранять тепло в остывающих городах и быть связующим звеном между людьми, херувимами и чертями. Главная героиня Прасковья как раз оккульттрегер.
Дмитрий Данилов – драматург («Человек из Подольска», «Серёжа очень тупой»), прозаик («Описание города», «Есть вещи поважнее футбола», «Горизонтальное положение»), поэт. Лауреат многих премий. За кажущейся простотой его текстов прячется философия тонко чувствующего и всё подмечающего человека, а в описаниях повседневной жизни – абсурд нашей действительности. Главный герой новой книги «Саша, привет!» живёт под надзором в ожидании смерти. Что он совершил – тяжёлое преступление или незначительную провинность? И что за текст перед нами – антиутопия или самый реалистичный роман? Содержит нецензурную брань!
Григорий Служитель родился в 1983 г. в Москве. Закончил режиссерский факультет ГИТИСа (мастерская Сергея Женовача), актер Студии театрального искусства, солист группы O’Casey. «Дни Савелия» — его первая книга. А нашел эту рукопись Евгений Водолазкин и написал предисловие. «Коты в литературе — тема не новая. Не буду перечислять всех, кто писал об этих священных животных, — от Кота Мурра Эрнста Теодора Гофмана и до Мури Ильи Бояшова. И вот теперь Савелий. Мы-то понимаем, что за котами всякий раз просвечивают человеки.