Небесный поцелуй - [24]

Мэгги сжала губы, чтобы сдержать стон удовольствия. Она не хотела показать Джеймсу, что превратилась в растекшуюся огнедышащую желанием лужу. Она хотела выглядеть более искушенной в житейских делах, чем была на самом деле.

– М-м, ты хорошо пахнешь. – Джеймс наклонился к ее шее. Его отросшая за день щетина слегка царапала ее ставшую невероятно чувствительной кожу.

Мэгги интуитивно прижала бедра к нему. Ее возбужденное тело мгновенно избавилось от озноба, бившего ее в сыром гостиничном подвале. Тягучая теплота захлестнула ее, и она ничего не хотела так сильно, как чтобы Джеймс повернул ее и прижал свои губы к ее губам. К ним…

– Мистер Монтгомери, вы здесь, внизу? – Резкий голос донесся до них сверху, где начиналась лестница. – Прошло семь часов. Сколько вы еще собираетесь оставаться там?

– Ужасно! Как этот человек следит за временем! – пробормотал Джеймс, уткнувшись в шею Мэгги. – Мы как раз заканчиваем, – крикнул он и убрал руки с груди Мэгги, придерживая ее, пока она вновь не приобрела контроль над своим ослабевшим телом.

– Хорошо, мистер Монтгомери. Меня нисколько не заботит, когда вы выйдете. Но вы и маленькая леди могли бы подняться. Идет снег, – произнес Сайлс с мрачной ноткой в голосе. – Снегопад может помешать вам.

– Превосходно. – Джеймс подхватил записи и направил Мэгги вверх по шатким ступеням.

– Ух! – Сайлс посмотрел на них с любопытством. – По крайней мере шесть дюймов за последний час. Что вы все рассматривали здесь внизу?

– Фундамент, – живо ответил Джеймс. – То, что Джонсон должен был сделать до того, как купил это место.

– Некая белокурая малютка приходила сюда и осматривала его, – сказал Сайлс задумчиво, почесывая свою лысую голову. – Я не знаю, была ли она действительно в подвале. Она не посмотрела, что высота его не больше пяти футов. И ей совсем не нравились пауки.

– Пауки! – Мэгги содрогнулась и бросила незаметный быстрый взгляд поверх плеча.

– Сейчас слишком холодно для пауков, – утешая, прошептал Джеймс.

– Кроме того, слишком поздно для Джонсона отступать, – весело сказал Сайлс. – Мы уже подписали документы. Попросите мистера Джонсона узнать, что думает его адвокат по этому поводу. Раз документы подписаны, уже поздно менять свое мнение. Он уже совершил покупку.

– Я знаю, – спокойно ответил Джеймс, когда они последовали за Сайлсом через прихожую по направлению к фасаду здания.

– Почему вы все еще здесь, если уже продали гостиницу? – спросила с любопытством Мэгги.

– Потому что это место для меня – средство к существованию, – внушительно сказал человечек. – Джонсон не вступает во владение до мая, и поэтому за мной сохраняется право остаться, знаете ли.

– Нет, я не знала, – сказала Мэгги.

– Хорошо, теперь знайте.

Сайлс остановился, чтобы открыть ужасно топорно сработанную дверь:

– И скажите это мистеру Джонсону, если он намеревается выбросить меня…

– Уверяю вас, мистер Карпентер, – ответил Джеймс, – мистер Джонсон не имеет таких намерений. Его планы предусматривают обширную перестройку. Нет иного способа, каким мы могли бы наладить путь сюда перед весенней оттепелью.

– Это правда. – Сайлс довольно кивнул головой; очевидность утверждения Джеймса произвела на него впечатление. – Приходится думать о средствах к существованию, понимаете. – Он погладил свой круглый живот и счастливо усмехнулся. – Да, сэр, приходится думать о средствах к существованию. – Он показал им жестом на убогую холодную прихожую и закрыл за ними дверь.

– Учитывая, сколько он ухитрился выжать из Джонсона за это место, я подумал бы, что его «средства к существованию» находятся в прекрасном состоянии, – ухмыльнулся Джеймс.

– Он обманул мистера Джонсона? – спросила Мэгги с любопытством.

– Начнем с того, что все, что Джонсон заплатил сверх стоимости земли, должно быть обложено налогом. Фундамент разрушается, половина стропил сгнили и водопроводная система прямо как во времена Диккенса.

– Это плохо, да? – Она оглядела бедную комнату.

– Ужасно, – сказал он коротко. – Я собираюсь разрушить гостиницу до основания и начать все с самого начала. – Он устало потер шею. – Ну и денек.

– Устал? – Мэгги хотела прикоснуться к нему, но не посмела. Она боялась быть инициатором ласки, хотя Джеймс, казалось, сам использовал бы каждую возможность, чтобы дотронуться до нее.

– Что мне необходимо, так это принять горячий душ и хорошо поесть. Право, сейчас даже эти черствые бутерброды, которые наш хозяин всучил нам на обед, должны показаться вкусными.

– А мне – нет, – засмеялась Мэгги. – При его стряпне мне очень легко соблюдать диету.

– Эта проклятая диета!

– А, вы все еще здесь, я вижу. – Хозяин гостиницы вернулся в комнату. – Я надеялся, что вы не ушли.

Глядя с досадой в непроницаемое лицо Джеймса, Мэгги поторопилась сказать:

– Почему же?

– Потому что дорога должна быть покрыта.

– Покрыта? – повторила Мэгги. Все, о чем она могла подумать в этот момент, были Американские игры, на которые Джеймс вытащил ее в сентябре. Территориальные компании укрыли игровую площадку огромным зеленым брезентом, чтобы предохранить ее от сильного ливня. Болельщики не были столь удачливы, и только ее любовь к Джеймсу удержала ее рядом с ним, пока она пыталась понять, почему она должна добровольно выносить такой дискомфорт лишь для того, чтобы увидеть, как девять взрослых мужчин кидают поблизости маленький белый мяч. По крайней мере она имела оправдание в любви, но подобное трудно было предположить относительно поведения Джеймса.