Небесные овации - [30]

гитлеровской Европе открывалось много возможностей это искусство оттачивать.

К счастью, семья Хайнца смогла уехать из Баварии и добраться до Америки.

Позже, уже став взрослым, он не считал, что те события детства оказали на него

такое уж сильное влияние.

Но тут есть о чем задуматься. Ведь когда Хайнц вырос, его имя стало синонимом

миротворчества. Его наследие — это наследие человека, умеющего возводить

мосты, которые соединяют людей. Где-то он узнал о силе вовремя сказанных

64

миротворческих слов. И трудно не заподозрить, что это знание пришло к нему еще на

баварских улицах.

Мы знаем его не под именем Хайнца. У нас на слуху американизированная форма

его имени — Генри. Это Генри Киссинджер2.

Нельзя недооценивать силу семян.

* * *

Насколько хорошо вы умеете сеять семена мира?

Может быть, вас не позовут урегулировать международный конфликт, но у вас

есть возможность делать нечто более важное — нести мир неспокойным сердцам.

Примером здесь служит Иисус. Мы не видим, чтобы Он постоянно вмешивался в

споры или улаживал конфликты. Зато мы видим, как Иисус созидал внутреннюю

гармонию через дела любви:

Он омыл ноги человеку, который, как Он знал, замыслил предать Его; сел за один стол с коррумпированным городским чиновником; похвалил грешную женщину, которую все презирали.

Он возводит мосты, исцеляя сердца. Он предотвращает столкновения, прикасаясь

к тому, что внутри человека. Он созидает гармонию, сея в плодородных сердцах

семена мира.

Сделайте мне одолжение. Остановитесь на минутку и задумайтесь о людях, населяющих ваш мир. Пройдитесь по галерее их портретов — тех, кто наиболее

важен для вас. Мысленно пролистайте альбом с фотографиями тех, кого часто

видите.

Вспомнили их лица? Ваши близкие. Ваши лучшие друзья. Ваши партнеры по

гольфу. Ваши знакомые из Ассоциации родителей школьников. Ваши дети. Ваша тетя

с другого конца страны. Ваши соседи. Вахтер на работе. Новая секретарша в офисе.

Зафиксируйте перед своим мысленным взором их лица, пока я буду рассказывать

вам, что чувствуют некоторые из этих людей.

Не так давно я посетил нашего семейного врача. Я впервые проходил

медицинское обследование после того, давнего, что потребовалось мне семнадцать

лет назад для зачисления в школьную футбольную команду.

Поскольку прошло так много времени, я попросил проверить все. Одна медсестра

уложила меня на стол и прилепила на грудь маленькие холодные присоски. Другая

обернула мне руку манжетой и сжимала черную грушу, пока рука не онемела. Потом

они прокололи мне палец (это всегда больно) и приказали наполнить баночку (а это

всегда так неловко). Потом, после всех подготовительных процедур, они отвели меня

в кабинет, велев снять рубашку и ждать доктора.

Есть во всех этих манипуляциях что-то такое, что чувствуешь себя словно

луковица посреди кухни. Усевшись на шаткий стульчик, я смотрел в стену.

Вы разрешите мне напомнить вам кое-что известное, но, возможно, забытое?

Кто-то из вашего окружения чувствует себя так же, как я тогда чувствовал себя в

кабинете врача. Ежедневно жизнь нас «обследует» и может оставить усталыми и

65

опустошенными. Кто-то из вашего альбома сидит сейчас на шатком стульчике своей

неуверенности и тискает больничный халат, боясь показать, как мало гордости у него

осталось. И такому человеку отчаянно нужно слышать умиротворяющие слова.

Кто-то нуждается в том, чтобы вы сделали для него то же самое, что доктор Джим

сделал для меня.

Джим — это сельский врач в большом городе. Он все еще помнит имена

пациентов и держит на стене в кабинете фотокарточки младенцев, роды которых в

свое время принял. И хотя отлично знаешь, как он занят, он дает тебе почувствовать

себя единственным его пациентом.

Поговорив о том, о сем, задав пару вопросов о моих отношениях с медициной, он

положил на стол мою карточку и сказал:

— Давайте-ка я на минутку сниму свою «профессиональную шляпу» и поговорю с

вами просто как друг.

Такая наша беседа длилась минут пять. Он расспрашивал меня о семье. Он

расспрашивал меня о работе. Он расспрашивал меня о стрессах. Он сказал мне, что, по его мнению, я многое делаю в церкви и что ему нравится читать мои книги.

Ничего особенного, никакого зондирования. Он не влезал глубже, чем мне было

удобно. Но у меня осталось ощущение, что он добрался бы до самых глубин моей

бездны, если бы я в этом нуждался.

После этих нескольких минут доктор Джим принялся за обычную рутину —

выстукивание колена резиновым молоточком, осмотр горла, оттягивание века, прослушивание грудной клетки стетоскопом. Когда все это было проделано и я

застегивал рубашку, он снова надел свою «профессиональную шляпу» и предостерег

меня от попыток держать весь мир на собственных плечах.

— И обязательно любите свою жену, почаще обнимайте детей, потому что в

сухом, так сказать, остатке вы без них не очень-то много значите.

— Спасибо, Джим, — сказал я.

И он вышел так же стремительно, как вошел, — сеятель семян в белом врачебном

халате.

* * *

Хотите увидеть чудо? Посадите слово любви глубоко в сердце человека.

Взращивайте его с улыбкой и молитвой, и увидите, что произойдет.

Подчиненные слышат комплименты. Жена получает букет цветов. Соседи —