Небесная поэзия Есенина - [26]

Что в каждом слове – тайна, код, секрет.

Оно, то СЛОВО, вовсе не случайно,

Как нет случайного в рожденье, – в Слове нет

Случайного, как нет стихии в тайнах.

Возьми то Слово, на простор умножь,

Повторенный движением эфира.

Так логарифм рождает СОВЕСТЬ Мира,

Так алгоритм ласкает слух и рожь.

76

Нет, в каждой строчке несть числа значений.

В любой спрессовано многосозвучье сфер.

В любом из слов, пословиц и речений

Таится смысл любви, световращений,

Которого боится Люцифер.

Возьми любое СЛОВО. В нём из корня,

Из множества инверсий и слогов

Составишь смысл глубокий Синегорья,

Таинственность восходов и лугов.

В них – пашня, луг, где всходы сердца зреют

Со-вместного, со-мудрого жилья,

Где Со-весть, свет и вера уцелеют,

Где колокол судьбы не заржавеет,

И где душа Российская прозреет,

Слагая звуки «ЛОГОС» и «СЕМЬЯ».

Объединив значение великих,

Святых и вечных, как Порог и Бог,

Божественных, как ангельские лики

Святых имён, Иван наш Превеликий

С почётом выдержит Евагельский урок.

Вот в чём Машины Образов секрет.

Он в тайном всеединстве всех значений,

Ключ к мысли, к чувствам, к бездне ощущений,

Ключ к восприятию и молодости лет.

Возьми тот ключ. Он – в слове. СЛОВО – тайна.

И эта тайна в сердце залегла.

Она – в любви, случайно-неслучайной,

Помноженной на счастье и отчаянье,

Пришедшей из Рязанского села,

А, может, из Сибири иль с Востока.

Любовь та зиждется в потерях и беде.

Она наказана за искренность жестоко.

Она – везде, повсюду и нигде.

Она в сердцах. Иль ключ искать в пустыне?

Кому же в голову такое вдруг придёт?!

Нет, сердце – не пустыня. И отныне,

Вовек и присно, – только на вершине

В народном сердце та любовь живёт.

Машина образов – всё тот же Человек.

Он смысл числа и Слова образует.

Он все значенья в образы связует

И, проживая на Земле свой век,

В языковеденье преобразует

Свой опыт, знание, теченье слов и рек.

Река несёт с собой поток бурливый,

Охватывает пашни и луга,

77

Связует море, горе и, игриво

Размахивая серебристой гривой,

Объединяет грозы и снега.

В потоке вяжущем сокрыта плоть значений,

Событий, потрясений и пиров.

Река – не только русло вод – поток речений,

Объединяющая сонмище течений

И звездоноскость множества Миров.

Перебирая свои тетради – космические дневники сегодня, убеждаюсь, что Серёжа Есенин

очень часто был собеседником и третейским судьёй при обсужелнии каких-либо вопросов,

касающихся Мироздания. Свирель к нему частенько обращается с просьбой высказать своё

мнение, как к главному арбитру в суждениях.

БЕСЕДА

от 27 июня 1992 года

тетрадь №24, стр. 58.

СПОРЫ О БЕССМЕРТИИ ЧЕЛОВЕКА

СВИРЕЛЬ:

Серёженька, опять идут бои

По телевиденью за толкованье истин.

И атеисты всё долбят свои

Нелепости в том бесконечном сыске.

Псевдоучёные, упершись носом в догмы,

Твердят о том, что доказательств нет,

С того бы Света, мол, хоть раз вернулся кто бы

И доказал, что в самом деле есть Тот Свет.

И, как назло, никто о Ванге нынче

Не говорит, как будто нет - как- нет

Такой волшебницы. И мёртв давно да Винчи,

И Пушкин мёртв. И нет надежды нынче

Назвать бессмертье аксиомой наших лет.

Скажи, Серёженька, решительное слово,

Поставь на место этих дураков,

Которым дурь мозги дурманит снова

И затуманить всем мозги готова

На зло Богам на тысячи веков.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Скажу, мой друг: Сто лет и даже тыщу

На Свете говорят, что жив Поэт,

Метафоры искуснейшие ищут,

Фантазию преображая в пищу

Своей строки, явившейся на свет.

Все ради красного словца готовы в пекло.

И каждый стать бессмертным норовит,

Доказывая, что нисколько не поблекло

Поэта зарево, что в строчках жив Пиит.

Вот гений Пушкина, – вещают все с трибуны, –

Он сотни лет в бессмертьи проживёт.

Он нас тревожит, радует, зовёт.

78

Он вечно мудрый, радостный и юный.

Но стоит мне сказать, что жив Поэт

Не только в глянце многотомных строчек,

Что он давно шагнул за кромку лет,

И сам сказать стихом об этом хочет,

Тотчас поднимут гик, и свист, и топ,

В лицо мне выплеснут словесные помои,

Охают Вестника, чтоб каждый был спокоен:

Над мыслью сердца виснет вечный «стоп»!

Начнут в безумцы Вестника толкать

И упрекать за связь с нечистой силой,

Мол, смеет молодость от дела отвлекать

И увлекать бессмертьем за могилой.

Всё бред, любезные! Очнитесь, подлецы!

Вы именно и пребываете в тумане,

Спокойствие ища в неверье и в обмане,

В то время, как зовут к прозрению ОТЦЫ,

Зовут и силятся преодолеть ваш сон,

Прорваться истиной учёных и Поэтов.

Мой стих правдив, бесстрашен и весом,

Срывает тайну с тьмы и рушит вето,

Лежащее проклятьем на челе

Безумных, жалких, жадных и ленивых.

Мой стих – стрела, смолою на стволе

Древесной сути Родины счастливой.

Хочу и царствую, живу в твоей руке,

Как говорила издавна *Марина, (Цветаева)

Как кровь в виске, как отблеск на штыке,

Как явь сама в стихе заговорила.

Да, царствую свободно и легко,

Лечу по строчкам древности и жизни,

Дарю любовь тебе, моей Отчизне,

И вечно презираю дураков.

Безмерность глупости всегда в чести у чёрта.

Он этой глупостью и счастлив и живёт

И, превратив ту глупость вроде спорта,

Он дураков у теннисного корта

Поставил, надрывая свой живот.

От смеха корчится над глупостью извечной:

Пусть соревнуются, швыряя этот мяч.