Небесная поэзия Есенина - [17]

в них радость воскрешенья Истины,

46

такой далёкой, как звезда любви.

Прости за сложность выраженья!

СВИРЕЛЬ:

О, мысль твоя свежа и первозданна.

Она летит ко мне, как детская слеза,

пролившись от обиды и обмана.

Она как Истина горька и высока,

Как тонкая берёзка под Рязанью.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Спасибо всем родным лесам, полям и связи

нынешней с Землёй и знанью,

которое вмещает целый Мир,

Не только домик под Рязанью.

СВИРЕЛЬ:

Отец мне говорил: согласно древним знаньям,

Наш Мир, сжимаясь ныне, в некий час

опять способен будет к возгоранью?!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Так говорил Платон, – не в бровь, а прямо в глаз.

И повторять его слова сейчас – забава для детей.

А мы с тобой поговорим о чувствах,

связующих Природу и людей!

СВИРЕЛЬ:

Согласна, мой родной. И я опять смотрю

на твой портрет и удивляюсь чуду,

которое фотограф сотворил.

Он, словно наш Архангел Гавриил,

создал твой облик, повинуясь гуду

времён и вечности, что нам сулит спасенье.

Здесь ты такой, каким до вознесенья

задолго был. Но ныне смотришь тем же –

и златокудр, и светел, и печален

и, кажется, немножко приуныл,

но так же мудр и гениален!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Когда-то молод был, носил сюртук и лапти

И не стеснялся деревенского житья.

О, юность деревенская моя!

Залезть бы нынче на полати,

Согреть бы кости и услышать вновь,

Как шепчутся в клетушках наши квочки,

Как нежностью горят за низеньким окном

осенние цветочки.

И пусть потом потомки говорят,

что это не моё, мол, выраженье –

слишком просто и общо.

Увы, подчас моё воображенье и плоско и нищо.

Да, истощился клад былого назначенья.

О, где мои слова и где мои реченья?

Уж слишком далеко я залетел от милых сердцу мест.

Но много нынче дел. И главное из них –

поцеловать тебя за то, что ты, любя, меня не прерываешь.

СВИРЕЛЬ:

Ты сердце мне, любимый, разрываешь,

когда тоскуешь о земле своей.

И я хочу тебе сказать: Родной,

47

будь в нашем доме у моих родных не гостем,

а любимым человеком.

Чтоб знал, что это – твой дворец,

где ты хозяин, друг и брат.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Да, я ведь пред тобою виноват.

Я тут в твоих сестёр чуть было не влюбился!

СВИРЕЛЬ:

То сёстры Мамины. Таких людей

на Свете вряд ли встретишь.

Но если, милый, их приветишь,

то будешь счастлив во сто крат!

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Так ты, моя родная, не ревнуешь?

Они ведь хороши как розы и тонки, как берёзки.

Наверное, завидуешь, и зря!

СВИРЕЛЬ:

О чём ведёшь ты речь! Свидетелем заря –

Я этих ангелов люблю, молюсь за них

и счастья им желаю.

И быть тебе в том доме я велю

в залог всеобщей радости и счастья!

В потоках нежности погаснет зло и ревность.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

О, ты, моя уральская царевна.

Целую я тебя в знак нашей дружбы

и нашего заветного труда.

СВИРЕЛЬ:

Я счастлива, родной, твоим вниманьем.

Целуй меня, моё ты наказанье.

Космической любви так нужен поцелуй!

Сентябрь, 1989.

Примечание: *Подшофэ – фр. – подвыпивши.

ОБНОВЛЕНИЕ

Пепел головы моей склонённой

Осыпался на поблекший век.

Так в тумане сыплют листья клёны,

Как ресницы с покрасневших век.

Но, однако, вижу: на свиданье,

Раздвигая молодую рожь

Сын Руси – и радость и страданье –

К Родине измученной идёшь.

С. ЕСЕНИН, октябрь, 1995.

СВАДЬБЫ

Свадьба, свадьба. Красная машина.

Парк Победы. Розовый букет.

Снова свадьба чья-то совершилась,

Прежний соблюдая этикет.

Помнишь ли, моё ты наказанье, –

После свадьбы милого дружка, –

На краю моей родной Рязани,

Нас манила лодка и Ока?

48

Свадьба, свадьба… Лёгкая походка,

Звонкий голос, лёгкая рука.

Разве знала Русь моя – молодка,

Что прощалась с милым на века?

С. Есенин, октябрь 1995.

СЧАСТЛИВ

Я счастлив тем уже, что жив,

Что всё вокруг живёт и дышит.

И треплет ветер синий стих.

И стих тот Русь родная слышит.

Я счастлив тем, что вороньё

Не залетает выше Неба

И что родимое жнивьё

Сулит Руси достаток хлеба.

Я счастлив, что поёт петух.

И этой песней спозаранок

Живой земной народный Дух

Разбудит города и страны.

В Душе опять оживлено

То счастье, что во мне бродило,

Как драгоценное вино,

В котором – красота и сила.

Златыми брызгами оно

Вокруг меня всё оживило,

Вернуло всё, что было мило

И нежностью озарено.

С. ЕСЕНИН, октябрь 1995.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Сегодня выпал первый рыхлый снег,

Пригнул деревья, разукрасил крыши.

Он нужен был Душе, как свежий хлеб,

Который вечно чем-то новым дышит.

Мой первый снег в Серёжин Юбилей,

Ты освежил прохожим настроенье.

Лети же снег, прохожих не жалей,

И освежи моё стихотворенье.

октябрь, 1995.

ГОРСТОЧКА СТИХОВ

Доля, доля, путник поневоле,

Край бродяжий, сутемень грехов….

Я оставил розовое поле

Ради этой горсточки стихов.

Полный терний путь Поэта древний.

Я далёк от ступ и закромов.

Я оставил Маму и деревню

Ради этих нескольких томов.

49

Мимо свадеб, всех красавиц мимо,

Залетая к Богу на порог,

Я оставил всех своих любимых

Ради этих неотвязных строк.

Тише, сердце, ради Бога, тише!

Приютившись на краю звезды,

Я оставил всех своих детишек

Ради всей словесной лебеды.

Каюсь, маюсь, речкой разливаюсь.

Слёз горючих в русло не собрать.

Я и нынче так же спотыкаюсь.

Но стихи мешают умирать.

Каждому стиху – своя страница.

Вот о чём мечтал и совершил.

Каждому из нас – своя синица,

Ведь журавль высок и легкокрыл.

С. ЕСЕНИН, октябрь, 1995.

ГУЛЯЙ-ГОЛОВА

Каждой косточкой чуял живое,

Каждой веткою шевелил.

Поле – горе моё ножевое,