Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии - [44]

Как только вышла эта статья, меня засыпали письмами. Горстка брюзгливых скептиков разнесла меня за предательство идеалов скептицизма, особенно за завершающую фразу: «Если мы серьезно относимся к научному кредо — быть готовым к новому и оставаться агностиком, если свидетельства не окончательны или тайна не раскрыта, то не следует захлопывать двери восприятия, возможно открывшиеся перед нами, чтобы мы могли восхититься чудом». Признаю свою маленькую вольность — отсылку к названию эссе Олдоса Хаксли «Двери восприятия»^{26}, уравновешенную комментарием: «Эмоциональные интерпретации подобных событий гарантируют их значимость независимо от причины».

Некоторые верующие прислали вдохновляющие отклики, но не все из них я понял, например такой пассаж психолога: «Центральная роль латентных, недооцененных совместных духовных возможностей — вот что такое была церемония благословения брачных уз, их выразительное и живое осуществление, что привело к совместному опыту, очень ценному для мировой культуры, изрядно покалеченной и неспособной к восприятию истинной многомерной реальности». Неужели трехмерной реальности нам недостаточно? Нейрофизиологи изобретали возможные последствия того, что мою встречу с аномальным так и не удастся объяснить естественными причинами. «Если сознание действительно переживает смерть мозга, это открывает захватывающие перспективы в отношении роли сознания в живом мозге». Совершенно верно, но это не вытекает из отсутствия каузального объяснения моего случая.

Геолог поделился такими соображениями: «Можно выдвинуть много объяснений; я склоняюсь к вспышке на Солнце или геочастицам Голуба и Смржа [авторы статьи, по мнению некоторых доказывающей, что наночастицы между нейронами обеспечивают влияние квантовых полей на наши мозги], но, вместо того чтобы искать причину, лучше радоваться этому случайному совпадению как чему-то сверхъестественному или паранормальному, для чего оно и предназначалось… как благопожеланию долгого и счастливого супружества». Принимаю это соображение, но без сверхъестественной или паранормальной приправы.

Однако большая часть писем содержала описания аномального опыта других людей, имевшего для них глубокий личный смысл, — порой на нескольких страницах, со всеми подробностями. Одна женщина поведала историю своего кулона из редкого синего шпата, который носила не снимая 15 лет, пока бывший муж при разводе не украл его назло ей. Ей было так плохо, что во время отпуска на Бали она заказала у ювелира копию, и это помогло ей прийти в себя и потом много лет успешно вести ювелирный бизнес. Однажды к ней в магазин пришла женщина по имени Люси, они разговорились, и выяснилось, что пропавший кулон из синего шпата теперь принадлежал ей. «В 1990 г. ее лучшая подруга познакомилась с парнем, который разводился и подарил ей этот кулон. Подруге всегда было не по себе, когда она его носила, и она отдала его Люси. Люси приняла подарок и в следующий выходной надела на собственную свадьбу. Вскоре она узнала, что у ее свежеиспеченного мужа есть любовница, и больше ни разу не надела кулон, решив, что он приносит несчастье. Он лежал в ящике стола 15 лет. Когда я спросила, почему она его не продала (сейчас его ценность стала огромной), она ответила, что пыталась, но всякий раз, как хотела вынуть из ящика, чтобы отдать на оценку, что-то ее отвлекало. Телефонные звонки, сцепившиеся собаки, курьер с посылкой — она много раз пыталась, но безуспешно. „Теперь понятно почему. Он хотел вернуться к вам!“ — сказала она». Сестра этой женщины, по ее словам, интуитивный лекарь, способная исцелять на расстоянии, назвала эту историю проявлением «грандиозной синхронии» и сказала, что это «фантастично и статистически невероятно, но это можно объяснить».

Согласен, но каким может быть объяснение этого или любого другого чрезвычайно маловероятного события? И что они означают? Для нас с Дженнифер аномалия опыта заключалась в том, как удивительно своевременно ожил приемник — в тот момент, когда она думала о семье, — что и сделало событие эмоционально насыщенным, позволило ей почувствовать, что любимый дедушка находится рядом и разделяет с нами радость. Доказывает ли это существование жизни после смерти? Нет. Как я писал, «такие случаи не являются научными свидетельствами, что мертвые продолжают жить или могут общаться с нами при помощи электронных приборов».

Дело в том, что в науке недостаточно собрать сообщения, поддерживающие то, во что хочется верить. В конце концов, кто бы не хотел знать, что мы и те, кого мы любим, переживаем смерть тела и повсеместно существуем вечно? Как свидетельствуют слова Карла Сагана, ставшие эпиграфом к этой главе, связь с утраченными близкими — наше общее огромное желание. «Иногда мне снится, будто я разговариваю с родителями, и тогда, глубоко погрузившись в сон, я вдруг совершенно отчетливо осознаю, что они вовсе не умерли, что это была какая-то чудовищная ошибка», — продолжает Саган, замечая, что это объясняет и его галлюцинации:

После смерти моих родителей я раз десять слышал голос матери или отца: они окликали меня по имени. Тысячи раз они так обращались ко мне в детстве — что-то поручали, напоминали о невыполненных обязанностях, звали к столу, заводили разговор, расспрашивали, как прошел день. Мне их остро недостает, и неудивительно, что мой мозг продуцирует столь точное подобие их голосов