Неандертальский мальчик в школе и дома - [10]
Нам до сих пор не удалось обследовать их все.
– Поиграем в прятки? – предлагает Блошка.
– Да-а-а! – отвечают хором тридцать голосов, и эхо разлетается по пещерам.
– Глупая игра! – негодует Щеголек.
– Каждый год одно и то же, – ворчит Морж.
– Игра, может, и глупая, – смеется Молния, – но тогда, в лесу, вы здорово спрятались в какой-то норе!
– Посмотрел бы я на тебя, зубоскал! – бесится Щеголек.
– Там были волки! – возмущается Свисток.
– И даже тигр, – бурчит Мячик.
Складывается впечатление, будто Щеголек и его команда, вместо того чтобы благодарить нас за спасение, чувствуют себя униженными и вынашивают планы мести.
Но когда этот паразит видит, что я попал в одну команду с Неандерталочкой, он тоже решает вступить в игру, при условии, конечно, что его включат в ту же самую команду.
То я, то Щеголек без всякого успеха пытаемся сманить Неандерталочку; каждый клянется, что знает сказочные укрытия, которые ни за что не обнаружить, но поскольку любимая не соглашается, нам обоим приходится следовать за ней.
Блошка наблюдает издалека, ревнует. Березка хочет прятаться вместе с Умником, а тот, улыбаясь, кричит мне:
– Готово!
– Что готово?
– Спустиподними. Я нашел решение. Сам не знаю, как это раньше не пришло мне в голову.
– И что ты придумал?
– Спускаться группами. Главное, чтобы группа, которая спускается, была немного тяжелее той, которая поднимается. Например: двое поднимаются, трое спускаются.
– Но так больше людей спустится, чем поднимется. Я и это продумал. Вместо людей можно опускать камни: они и послужат противовесом. А камней у нас сколько угодно.
– Умник, ты – гений! – восхищаюсь я. И что теперь?
– Теперь я представлю мое изобретение на Совет старейшин.
– М-м-м… дело дрянь, старина. Эти брюзги терпеть не могут нововведений…
– Идем, Умник, – тащит его с собой Березка. – Я обнаружила новый грот, там нас ни за что не найдут.
Умник уходит с ней, а Молния никак не может решиться: и с Березкой хочется пойти, и Кротика не оставишь.
Гроты становятся все уже и вскоре превращаются в тесные щели. Приходится продвигаться согнувшись, иногда ползком. Каждый сжимает в руке уголек: если обнаружишь новый грот, полагается пометить его своим особым знаком.
То, что галереи сужаются, имеет и свою хорошую сторону. В самом деле, мне удалось отделаться от Щеголька, который поплатился за свою привычку носить ценные меха: застрял в расщелине и теперь тщетно пытается высвободиться.
Усмехнувшись в усы, я иду вперед с моей лапушкой.
Все рассредоточились по пещерам. Только Кротик время от времени что-то выкрикивает звонким голосом, а Молния шикает на него: дурак, нас найдут в два счета.
Потом тишина.
Неандерталочка наконец-то нашла свой крохотный грот.
Как чудесно сидеть, прижимая к сердцу волосатое свое сокровище!
Неандерталочка вполголоса делится своими проблемами: мама ее не понимает, тетушки заставляют приглядывать за младшими братишками, папа такой сердитый и не разрешает гулять с подружками. Потом выкладывает свои мечты и планы на будущее. Ей хотелось бы попутешествовать, повидать новых людей, новые места и прежде всего побывать в Теплых странах, о которых все время твердит дяденька Бобер: там Великая соленая вода, долгое лето, мед, солнце…
Я признаюсь, что мечтаю о том же, надеясь, что она предложит вместе осуществить эти мечты, когда наступит время…
Эхо доносит до нас голоса ребят:
– Свисток, я тебя вижу!
– Буйволенок, вылезай!
– Здесь нас ни за что не найдут, – шепчет Неандерталочка, сжимая мою руку.
– Надеюсь, – отвечаю я тоже шепотом.
Время идет. Через расщелину доносятся голоса охотников, которые с факелами обходят все гроты, изгоняя непрошеных гостей.
Слышно также, как хлопают крыльями тысячи летучих мышей, внезапно пробужденных от спячки. Но шелест вдруг сменяется адским шумом. Проворная Стопа и Споткнувшийся Олень, должно быть, обнаружили крупного зверя.
В самом деле, из грота в грот эхом разносятся рычание и вой; голос дяденьки Бобра перекрывает все другие голоса:
– Не расходиться! Выше факелы! Вот они, гоните их сюда!
Шум удаляется, и мы выходим из нашего убежища.
– Березка, ты слышала? Они обнаружили волков, – шепчет Неандерталочка.
– Что нам делать, Умник? – спрашиваю я.
– Будем выбираться. Кажется, опасности больше нет, и…
– Тс-с-с… там что-то шевелится, – говорит Березка.
– Я ничего не вижу. Темнотища…
– Говорю тебе: тут кто-то есть.
Мне всегда было интересно, как это у Березки получается ощущать чье-то присутствие, даже если не видно ни зги.
Она пробирается по галерее, залезает в маленький грот, проползает в расщелину; я не отстаю.
– Вот он, – шепчет Березка. – Совсем близко. И зовет меня…
– Зовет?! Да кто же это? – изумляется Умник. Щенок… волчонок.
– Волчонок? Эй! – возмущается Неандерталочка. – Ты с ума сошла? А если мать поблизости?
– Нет… он остался один, бедняжка, – вздыхает Березка, двигаясь на ощупь в темноте. Потом наклоняется, что-то подбирает с пола.
– Поглядите, что за прелесть, – шепчет она. – Лижет мне руки. Я назову его Лизунчик!
И показывает нам дрожащий комочек меха с широко открытыми, полными страха глазами.
– Мы все равно должны отдать его старейшинам, – замечает Умник. – Ты знаешь порядок. С ними шутки плохи…
