Не жилец! - [73]

Хирургам нужно знать не только, где именно находится данный орган, но и что его окружает, как нужно орудовать скальпелем, чтобы случайно не повредить другие органы, кровеносные сосуды или нервы. Проще говоря, хирургам нужна точная карта строения человеческого тела. При помощи обычного вскрытия трупов точную карту создать невозможно, потому что любой разрез вызывает какие-то смещения и вдобавок открывает доступ внутрь тела воздуха, который тоже приводит к смещениям. Для создания точной карты, не содержащей никаких искажений, требовалось заглянуть внутрь тела, не делая разрезов, что было невозможным. Но Пирогов нашел выход. Он замораживал трупы, для того чтобы зафиксировать расположение органов и всего прочего, а затем распиливал их на различных уровнях и изучал. Результатом исследований Пирогова стал атлас под названием «Топографическая анатомия замороженных распилов человеческого тела, сделанных в трех направлениях», в котором содержалось около тысячи рисунков, дающих точное представление о взаимном расположении всей «начинки» человеческого тела. Для того чтобы в полной мере оценить объем работы, которую проделал Пирогов, надо знать, что для создания каждого рисунка нужно было произвести несколько десятков распилов и выбрать «среднее значение». Атлас Пирогова публиковался в течение семи лет, начиная с тысяча восемьсот пятьдесят второго года.

Третье грандиозное новшество хирургия получила в конце XIX века. В тысяча восемьсот девяностом году на десятом конгрессе хирургов, проходившем в Берлине, немецкий врач Эрнст фон Бергманн предложил использовать такие методы обеззараживания инструментов и перевязочного материала, как кипячение, обжигание и обработка горячим паром под давлением. К тому времени опасность попадания микроорганизмов в операционную рану была ясна всем хирургам, и каждый по мере своих возможностей пытался этому препятствовать, но именно Бергманн предложил целую систему методов, положившую начало асептике — мероприятиям по предотвращению загрязнения ран микробами. Также Бергманн вместе со своим учеником Куртом Шиммельбушем сконструировал первую в истории паровую машину для обработки хирургических инструментов.

Помимо асептики, Бергманн разрабатывал методы неоперативного лечения ранений коленных суставов и серьезно занимался изучением лечения черепно-мозговых травм. Его труд «Учение о повреждении головы» является одним из фундаментальных трудов, заложивших основы нейрохирургии. Примечательно, что этот довольно много сделавший для развития хирургии человек изначально не собирался становиться врачом. Будучи сыном лютеранского пастора из Риги, Бергманн собирался поступать на богословский факультет Дерптского университета[131]. Но к моменту поступления Бергманна русский император Николай Первый резко сократил число студентов во всех университетах своей империи, сделав исключение только для медицинских факультетов (Россия тогда испытывала острую потребность во врачах). В результате Бергманн не смог выдержать высокого конкурса в богословы и поступил на медицинский факультет. Впоследствии Бергманн переехал из Дерпта в Вюрцбург, а оттуда — в Берлин, где заведовал кафедрой в университете и был главой Немецкого хирургического общества.

В современной медицине стерилизация также проводится при помощи ультрафиолетового и ионизирующего излучения, ультразвука и химических веществ, но основу асептики и сейчас составляют методы, предложенные Бергманном.

У асептики была старшая сестра — антисептика, которая представляет собой не предотвращение попадания микробов в рану, а уничтожение уже попавших туда. Основоположником антисептики стал британец Джозеф Листер, выпускник Лондонского университета. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году Листер опубликовал в медицинском журнале «Ланцет» работу под названием «О новом способе лечения переломов и гнойников с замечаниями о причинах нагноения», в котором предложил использовать карболовую кислоту для обработки ран.

Неожиданно получился скандал. На Листера посыпались обвинения в присвоении результатов чужого труда. Оказалось, что семью годами раньше о применении карболовой кислоты писал французский фармацевт Жюль Лемер. Правда, работа Лемера не получила широкой известности, о ней мало кто знал, да вдобавок Листер не собирался патентовать свое открытие, а просто поделился сведениями с коллегами.

Подоплека скандала была совершенно не научной. У Листера не сложились отношения с одним из маститых коллег — Джеймсом Симпсоном, известнейшим хирургом и акушером того времени, профессором и заведующим кафедрой Эдинбургского университета (кстати говоря, именно Симпсон открыл усыпляющее действие хлороформа и начал применять его для наркоза). Это Симпсону принадлежит известное высказывание, как нельзя лучше характеризующее состояние хирургии в доантисептический период. Он говорил, что у солдата во время битвы при Ватерлоо было больше шансов выжить, чем у человека, попавшего в больницу. И тут же пояснял, что больной в хирургическом отделении подвергается опасности со стороны соседа по палате, который выделяет «заразительные вещества».