Не женское это дело… - [9]
Она уверенно шагнула через порог.
– Успела? – раздалось из глубины квартиры.
– Если пустишь, значит успела.
– Проходи, проходи, – он появился на пороге кухни, как всегда неожиданно большой, домашний. – Девочки, потом будете отношения выяснять, давай сначала кормить человека с дороги.
– На картину посмотреть. Тебя разве не предупредили? Говорят, здесь написана единственная в своем роде картина.
Они ехали вдоль берега моря, не спеша, иногда перебрасываясь вежливыми фразами о красоте этих мест, природе, погоде.
Да и куда было спешить. Так многое произошло, так многое могло произойти.
Мир чудесного не терпит суеты.
С трудом вскарабкавшись на крутую гору, машина остановилась у ворот небольшой виллы.
– Двери открыты, еда на столе, все, что понадобится, найдешь, не маленькая. Я буду часа через три.
Она резко развернула машину, и та мгновенно исчезла за изгибом горы.
«Так, значит».
Они смотрели в упор, не мигая, не отводя взгляда ни на мгновение. Они не о чем не спрашивали и ничего не ждали. Чистый взгляд – ни зова, ни обещания. Тайна холодна, у тайны нет определений. Ею нельзя овладеть, к ней можно приобщиться… и замолчать.
Пространство вибрировало, переливалось разноцветьем, плотный мир растворился и исчез. Ровный золотистый свет расширился и вобрал ее в себя. Она растерянно оглядывалась, почти ослепленная, что-то мягко развернуло ее от света, и она увидела.
Хаос и порядок, начало и конец, ад и рай, – все эти слабые попытки людей описать, передать все, что она увидела, мелькнули перед ней и исчезли, где-то внутри метались воспоминания о возможности ужаснуться, восхититься, поставить преграду между собой и этим видением…, но не чем было.
Все привычное растворилось и сгорело в золотистом свете. Чистый взгляд – ни радости, ни горя, ни любви.
Порыв ветра с моря взметнул шторы на окнах, раздался звон разбитого о мрамор веранды стакана, телефонный звонок и обрывки разговора.
Видение исчезло, мир уплотнился и… стал таким как прежде?
С огромной картины на белой стене на нее смотрели семь женщин, семь полуобнаженных женских фигур, таких разных, таких узнаваемо-незнакомых. Фон картины сверкал всеми оттенками золота и казался написанным не красками, а светом.
– Ты хочешь сказать, что мы такие же?
– Когда я хочу сказать, я говорю, а это, если ты, конечно, обратила внимание, картина.
– Как же теперь с этим жить?
– Попробуй для начала помнить.
Птица Певчая, вся порыв и дрожание натянутой струны, возникла в дверях:
– Мастер звонил, и сказал, что ты можешь остаться до его приезда. Он говорит, что ты не помешаешь.
– Наконец-то. Завтра я увижу их всех.
– Смотри, как бы они тебя не «увидели».
Они съезжались весь следующий день. Большими или меньшими компаниями, прилетая разными рейсами, из разных городов. Все как обычно. Более или менее искренние объятия, более или менее теплые приветствия.
– Здравствуй дорогая! Как хорошо выглядишь.
– Выбрались все-таки, какие молодцы!
– Нет, Мастер приедет потом. Не знаю. Да найдем что делать. Море теплое, солнце светит. Сад одичал.
Она сидела в тени на веранде виллы рядом с домом Мастера. Иногда, среди вновь приехавших мелькали уже знакомые лица: небрежно – удивленное – «Ты здесь?» – Сказочницы. Веселый, узнающий взгляд Поэта. В одной из компаний она с удивлением узнала того, кто всегда был рядом с Мастером. Он был оживлен, дружелюбен и как всегда неколебимо спокоен. Она неконтролируемо долго задержала на нем взгляд, он обернулся, что-то мелькнуло в пространстве, и тут же исчезло. Показалось?
К концу дня на вилле, где ее поселили, собралось еще восемь женщин. Птица Певчая коротко представила ее всем, сообщила, что она здесь на вольных правах, может во всем участвовать или не участвовать ни в чем, и на нее тут же перестали обращать внимание.
– Тоже мне: своя – среди чужих, чужая – среди своих.
– Держись. Никто не говорил, что будет просто.
– А что? Кто-то жалуется?
Очень раннее утро началось с голоса Птицы Певчей. Она сновала по дому Мастера, то, появляясь на веранде, то, исчезая в саду. Это не была какая-то определенная песня, казалось, ее голосом поет, дом, сад, все к чему она прикасается, занимаясь обычными утренними делами старательной хозяйки дома.
– Утро доброе! Я вчера была не очень внимательна, извини, я всегда волнуюсь перед большим съездом, а тут еще ты. У нас раньше никогда не было незнакомых в такой ситуации. У тебя все нормально?
Птица Певчая, актриса – всегда актриса, играла роль до конца. Мы не знакомы. Ну, не знакомы, так незнакомы. Сама же всегда говорила, что жизнь – гораздо более подходящий театр, чем обычная маленькая сцена.
Ее голос, ее присутствие создавали в пространстве необъяснимое напряжение недосказанности и странной тревожности, чувства обострялись, самые простые слова приобретали некий неясный, но очень важный смысл, который не в коем случае не хотелось упустить. Каждое ее появление приносило с собой не то звон далекой битвы, не то не смолкающий гомон праздника.
Удивительно мягкая, теплая, обволакивающая волна заполнила холл, где она в одиночестве пила кофе, бездумно наблюдая за непрекращающейся игрой красок на море за окном.
Меня зовут Соня. Во всяком случае, в этой жизни я называю себя именно так. Нет, нет, не пугайтесь, сейчас не последует никакого бреда о воплощениях, перевоплощениях и прошлых жизнях. Просто я давно поняла, что невозможно, да и не нужно пытаться быть всегда одинаковой в этом большом спектакле под названием «жизнь».Мы же не носим одну и ту же одежду во всех случаях жизни. Даже самые неприхотливые и равнодушные и те вынуждены хоть иногда менять костюмчик, следуя требованиям ситуации. Так с какой стати это правило не должно распространяться на всю остальную жизнь? Неужели, перемещаясь из одной ситуации в другую, мы как кандальники должны тащить за собой груз одного и того же имени, привычек и набившую нам самим оскомину манеру поведения.
Неожиданный, профессиональный и подкрепленный собственным опытом взгляд на материнскую любовь открывает перед читателем неоднозначную природу этого явления. Это то, что мы привыкли считать подвигом, или чем-то само собой разумеющимся, оставлять за рамками трезвого анализа и воспринимать как определенную природой жертву. Что же на самом деле такое любовь матери, и что она дает новому человеку, а что отнимает? И какие чувства, ожидания, требования и привычки мы принимаем за святое чувство матери? Где искать крылья безусловной любви и почему отношение матери для многих становится тяжким грузом на всю жизнь? Читаем, думаем, смотрим на мир и себя с непривычного ракурса трезвого взгляда и четкой картины мира.
Природа чувственных отношений еще никогда не была рассмотрена в таком необычном ракурсе. Мужчина и Женщина пытаются найти суть возникающих противоречий и дорогу к гармонии и пониманию. Оказывается, мы такие разные, и в нас так много общего. С одной стороны, женщин и мужчин нельзя сравнивать, а с другой — они живут в одном мире и вместе создают эту жизнь. Как же строить отношения.
Оглянулись мы как-то вокруг и увидели, что с самого рождения и до самых последних дней, знаем мы это или нет, все втянуты в самые разнообразные игры: лотереи, конкурсы, карьера, престижное образование, престижный супруг, выигрышная внешность.Как много вокруг этого эмоций, как много переживаний.Как страшно проиграть!Как страшно выиграть!А ведь игра — это радость, это, почему-то оставшееся в детстве, ощущение праздника: сейчас будем играть!Может быть, мы просто перестали чувствовать себя тем, кто играет, и в тайниках своей души страшимся признаться, что давно уже позволили, чтобы азартные и умелые использовали нас в своих играх?Еще один вариант правил в этой вечной игре между мужчиной и женщиной.
Говорят, традиционная семья переживает кризис, а возможно, и совсем изживает себя как форму сосуществования людей. Так ли это? И что можно понимать под словом «семья», чтобы не путать ее с другими типами отношений между людьми? Исследует вопрос психолог, зарекомендовавший себя как трезвый эксперт с интеллектуальным подходом, Ева Весельницкая.Итак, смотрим на семью вчера, сегодня, завтра и на людей, которые эти семьи образуют. Отделяем социальные функции от частных отношений. Определяем семью как целостность и отдельную часть общества.
Каково быть женщиной в начале XXI века? Кто-то считает это диагнозом, кто-то привилегией, кто-то наказанием.Быть женщиной – не приговор. Это – данность. Но почему вокруг так много эталонов? Какая женщина истинная? Какой ей надлежит быть и какую жизнь жить? Где ее место? А какое место занимать она не может? Появился отдельный женский мир: женская доля, женское счастье, женская красота, женская логика, женская дружба и, наконец, женская мудрость.С вопросом: быть женщиной, казаться ею или пустить все на самотек – и последствиями ответа на него разбирается психолог, медиа-консультант и автор книг «Женщина в мужском мире», «Крылья и оковы материнской любви», «Мужчина и женщина за порогом Рая» (в соавторстве с И. Калинаускасом) Ева Весельницкая.Книга рекомендована читателям старше 12 лет.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.