Не зарекайся - [18]

Сейчас тюремщики, конечно же, не стали умней, честней, образованней и благородней. Даже наоборот. Но отсутствие идеологии в государстве в целом и структурах государственной власти в частности за десяток лет убило энтузиазм, служебное рвение, инициативу и злобность тюремщиков. Редкие из них сохранили какое-то представление о возмездии и справедливости — эти чудаки продолжают служить за идею. Часть тюремщиков, работая в тюрьме, просто отбывает номер — ничего другого делать не умеет, да и не хочет. Часть (наиболее продвинутая и многочисленная) смотрит на тюрьму, как на кормушку, параллельно с работой рубит копейку и, в общем-то, довольно добросовестно относится к своей официальной деятельности, понимая, что для того, чтобы и дальше хлебать из корыта, его нужно поддерживать в рабочем состоянии.

Лучше всего учиться этикету отношений зэков и тюремщиков у особо опасных рецидивистов. Официально их, правда, не существует, новый Уголовный кодекс эту публику не предусмотрел, но неофициально они в тюрьме еще с десяток лет пофигурируют, пока не сдохнут. Кстати, особо опасные рецидивисты (в документах сокращенно писали — ООР, как и общество охотников и рыболовов, называют же особистами, особняками, особыми) совершенно не похожи на портрет, который рисует воображение обывателя: гориллоподобный мужик с налитыми кровью глазами. Особисты — это рецидивисты, имеющие четыре, пять и больше судимостей, как правило, за кражи. Огромный тюремный опыт этих людей выработал у них великолепные способности притираться к любому человеку.

С администрацией (причем со всеми — от низа до верха) особист всегда приветлив, вежлив и доброжелателен, на его физиономии легкая улыбка (сразу и не рассмотришь, что это не физиономия, а волчья морда). Интонации разговора добродушно-насмешливые, но не заискивающие, в них присутствует легкая, едва уловимая ирония. Такая манера разговора с первых слов определяет его непринужденность и поверхностность и снимает напряжение у человека, к которому обращается рецидивист. А расслабив собеседника, уже можно и попросить его о какой-нибудь услуге.

Неписаные, но твердые правила тюремного этикета следующие: к молодому контролеру зэки обращаются на «ты» и по имени — Вася, Коля. Если имени не знают, то — «командир». К матерому старшине или прапорщику (хотя таких уже почти не осталось, руководство департамента от небольшого ума поотправляло их на пенсию) обращаются на «ты», но по отчеству — Николаич, Иваныч. К незнакомому офицеру — «гражданин начальник» или по званию — «гражданин лейтенант», «гражданин майор». Часто неопытные зэки, особенно из числа служивших в армии, говорят «товарищ майор». Это вызывает у окружающих всего лишь улыбку, но лучше все-таки не ошибаться, можно в ответ услышать легкую грубость типа «твой товарищ лошадь в овраге доедает» или «я с тобой, мразь, по карманам не лазил, какой ты мне, на …, товарищ» (в тюрьме это, действительно, легкая грубость, на которую никто не обращает внимания). Обращаться к офицеру «командир» не следует, ему это не понравится, в ответ можно услышать: «я тебе не командир, такой солдат, как ты, мне и на … не нужен».

К знакомому офицеру обращаются на «вы» и по имени-отчеству или только по отчеству. Обращаться к нему на «ты» не следует, большинство тюремщиков (вплоть до самых верхов) — люди закомплексованные и неуверенные в себе, им необходимо, чтобы собеседник ненавязчиво подчеркивал их превосходство. Многим из них нравится, когда намекают, что они каждый день совершают подвиг. Если тюремщик сильный и уверенный в себе (таких немного), то панибратство ему все равно не понравится, он вас оборвет, легко «поставит в стойло», и дальнейшего нужного вам разговора не получится. И льстить такому тоже не следует, это будет его только раздражать, он-то знает, что работа в тюрьме — это не подвиг, а ковыряние в дерьме.

Отношения тюремщиков и зэков основаны на конфликте. Конфликт этот не личного свойства, это конфликт между Законом и Преступлением, но все же конфликт. И реализовывать его должны тюремщики.

Теоретически для того, чтобы работать в тюрьме, необходимы особые качества: психофизиологические, морально-волевые и профессиональные. Настоящим тюремщиком, безупречным сторожевым псом может стать далеко не каждый. Но из-за маленькой зарплаты, низкого престижа профессии и безработицы работать в тюрьму приходит кто попало. Знать об этих людях все зэку, конечно, ни к чему, но кое-что знать нужно.

Примерно половина тюремщиков боится зэков. Именно боится, постоянно пряча страх где-то в глубине души. Боится прямой агрессии, боится боли, боится крови, боится угроз, больше всего боится возможной расправы на свободе, где их не смогут защитить закон, форма, сотрудники и тюремные собаки. Страх этот объективных предпосылок абсолютно не имеет, агрессии со стороны зэков сотрудники подвергаются крайне редко (вопреки общепринятому представлению), да и результаты этой агрессии, как правило, — царапины и синячки, а на свободе от рук преступников тюремщики или бывшие тюремщики страдают не чаще, чем работяги или торгаши. Женщины-почтальоны, разносящие пенсии, и таксисты страдают намного больше. Но осознание этого факта страха все равно не умаляет. Работает такой не за совесть, и только когда его контролирует начальственное око. В основном же старается с зэками в контакт вообще не вступать.