Не забывай - [39]

– Хорошо провели уик-энд? Кейт выразилась как-то неопределенно, – не очень-то деликатно поинтересовалась Стефания. Она умирала от любопытства, зная, что ничего не добьется от Кейт.

– Да, было очень приятно, – Себастьян сел, скрестив ноги.

– Как мило. Куда вы ездили?

– В деревню. А как вы провели время? – Себастьян выглядел вежливо-заинтересованным.

Стефания рассмеялась.

– Перейдем к мистеру Данну. Итак, вы работаете у Кристи. Что-нибудь известно о часах Кейт?

– Нет пока. На это уйдет время. Необходима точность в делах, касающихся семейных реликвий.

– Да, конечно, – сказала Стефания, чувствуя, что она теряет контроль над ходом беседы.

– Ну, раз уж мы коснулись этой темы, скажите, Стефания, вы знаете Кейт давно, вы много времени проводили с ее семьей?

– С ее отцом я виделась несколько раз случайно, если я кого и навещала, так это Элизабет Форрест. Думаю, вы уже познакомились с ней?

– Да, очень приятная женщина, но ведь она не родня, не так ли? У Кейт нет никого из близких?

– Только бабушка. А почему вы спрашиваете?

– Простое любопытство. Я удивился, почему Кейт остановилась у Элизабет, а не у родственников, но не хотел расспрашивать. Такие вещи подчас имеют слишком деликатное свойство, а ее отец по рассказам мне не очень-то симпатичен. Полагаю, ее мать умерла, когда Кейт была еще ребенком?

– Да, она умерла от рака, когда Кейт было двенадцать лет. Отцу Кейт нелегко было справиться с этим. Он был без ума от Сюзанны.

– А что произошло с Кейт?

– Отец решил, что лучше всего будет, если она проведет школьные каникулы с Элизабет. Он много путешествовал, и, когда Кейт стала старше, забрал к себе, чтобы она была хозяйкой на дипломатических приемах. Казалось, что чем старше дочь становилась, тем больше он хотел, чтоб она была с ним. И в конце концов убедил переехать в Нью-Йорк.

– Понятно. Но хватит о Кейт, поговорим о вас. Расскажите о вашей работе.

– Все прекрасно, все по-прежнему. Каждый раз, когда кто-то объявляет войну, я берусь за перо и самозабвенно пишу. А когда отрываюсь от бумаги, вижу, что произошла смена персонажей.

– Похоже, это весьма благоразумный способ разрешить любую ситуацию.

– Такова уж я. Никогда ни во что не даю себя втянуть.

– Последние слова мне явно что-то напоминают, – улыбнулся Себастьян.

– Да? – спросила Стефания, смеясь, но резко оборвала смех, когда увидела Кейт, бледную, с напряженным выражением лица.

– Ты поговорила? Ну что? Себастьян встал и подошел к ней:

– С тобой все в порядке? – спросил он мягко. Она кивнула:

– Все хорошо. Он только прочитал мне трансатлантическую лекцию.

– Сядь и расскажи, он подвел ее к софе.

– Он звонил из-за Дэвида. Похоже, Дэвид принял предложение работать с Севронсеном в госдепартаменте. Он бросает работу в юридической фирме, а также затею с Конгрессом и переезжает в Вашингтон.

– Ну и что? – спросила Стефания. – Я не могу понять, почему это касается тебя.

– Не касается, но папа этого не понимает.

– А как он это понимает, Кейт? – глаза Себастьяна стали очень холодными.

– Он хочет, чтобы я вернулась домой и прекратила эти «глупости». Он говорит, что я слишком отошла от реальности и что нельзя вести себя вечно, как ребенок.

– Разумеется, это связано с Дэвидом и его новой работой. Полагаю, отец хочет выдать тебя замуж за госдепартамент, и чем раньше, тем лучше, – сказал Себастьян.

– Это точно, – Кейт кивнула с несчастным видом. – Он не хотел слушать ни одного моего слова. И все продолжал повторять, что Дэвид так терпеливо ждал меня, поэтому он решил сам мне позвонить, чтобы немного вразумить. Я сказала, что собираюсь во Францию через неделю и позвоню, когда приеду. Он взорвался и сказал, что вчера был бабушкин день рождения, и он не удивлен, что я забыла. Что я, несомненно, была слишком занята, шатаясь по английским деревням и думая только о себе. Черт!

– Кейт! – сказала Стефания.

Себастьян мерил комнату шагами – руки в карманах, лоб нахмурен. Потом остановился и посмотрел на Кейт долгим, оценивающим взглядом:

– Стефания, не могли бы вы оставить нас на несколько минут одних?

– Да, конечно. Я пойду спать. Как приятно было увидеть вас снова, Себастьян.

– Как мило, – сказал Себастьян с улыбкой, когда она ушла. Затем повернулся к Кейт:

– Дорогая, нам надо поговорить.

– О чем?

– Для начала о тебе и Дэвиде. Почему ты так расстроена тем, что сказал отец?

– А ты не был бы расстроен, если бы твой отец так говорил с тобой?

– Во-первых, мой отец не тиран, хотя и притворяется таковым. Во-вторых, он никогда бы не стал указывать, как я должен жить. А мне совершенно ясно, что именно этим и занимается твой отец всю твою жизнь. Единственную пользу, которую он может извлечь из дочери, это выдать ее замуж так, чтобы продолжить свою карьеру.

– Неправда! Он, возможно, деспотичен, но ты говоришь о нем, как о холодном и расчетливом человеке. – Ее голос звенел гневом.

– Подумай об этом, Кейт. В любом случае, я не уверен, что твой папа – единственная причина. Как насчет Дэвида?

– Что Дэвид?

– У тебя действительно все с ним кончено? Возможно, он значит для тебя больше, чем ты хочешь признать.

Глаза Кейт сверкнули, но теперь она говорила холодно: