Не выбирая путь. Попаданка: руководство по выживанию - [5]

Что ж, тело, конечно, не отличалось совершенством форм, зато было гибким, с неплохими мышцами, правда ростом я не удалась, зато здорова и руки-ноги действуют. Перевела взгляд на грудь и застонала. Ну вот, стоило столько бабла вгрохивать в пластику, чтобы мой четвертый родной (ну, я с ним сроднилась), вдруг превратился хоть и в аккуратный и упругий, но едва лишь второй?

Ладно, не ной, можно подумать, те метаморфозы принесли тебе радость…

Короче, теперь я юная, по нашим меркам мне лет семнадцать, худенькая, большеглазая эльфочка (или как там зовутся остроухие худышки из сказок?), ростом не выше ста шестидесяти. В общем, эдакий мультяшный персонаж. На теле не единого волоска, кстати и никаких следов насилия или травм. Кроме снятой сорочки на мне лишь крошечные трусики из чего-то кружевного и похожего на трикотаж. Посмотрела вокруг, увидела ещё одну дверь. Пора на разведку.

Вздохнула, облачаясь обратно в свою единственную одежду. Заглянула под кровать и обнаружила там шлепанцы с симпатичными помпонами и ночную вазу. Ухмыльнулась и полезла за шлепками, которые умудрились забраться довольно глубоко. Наконец дотянулась до вожделенной обувки и крепко ухватив добычу начала пятиться назад. На карачках выползла, прижимая тапки к груди и чихая от пыли, подняла разгибаясь голову, разворачиваясь чтобы выпрямиться… И почти уткнулась носом в стоящих рядом двух мужчин, судя по сапогам, штанам и камзолам. Медленно подняла глаза и увидела перекошенное радостью лицо уже знакомого мне длинноухого. Быстро скользнула взглядом на второго. Одет гораздо скромнее, явно принадлежит к той же расе, только волосы цвета соломы, старше и ниже ростом, одет в черное. На лице скорее удивление, но не злость, а ещё любопытство.

Ну, да, вот такой тут дивный зверек появился. Ага, ещё и из норки выполз.

— Добрый день, господа! Простите, что я вот так вот, по-простому. Как-то не ждала гостей, — зачем-то проговорила я, так и не встав с коленей, крепко вцепившись в намертво зажатые в руках тапочки.

По-моему, первого ушастого сейчас удар хватит, даже страшно стало, только не уверена, что за него. Мне-то было совсем не весело, только идиотизм ситуации и ещё полное непонимание происходящего, не давали скатиться к истерике. Хотя мои внутренние монологи были недалеки от таковой.

Первым отмер персонаж в черном. Он бросил взгляд в сторону белобрысого и протянул мне руку, предлагая подняться. Я перехватила тапки в одну руку, машинально держа их как шит и протянула освободившуюся конечность мужчине, при этом с неудовольствием отметила, что пальцы мои ощутимо подрагивают. Мне помогли встать и усадили на постель.

— Митерель — мужчина показал на себя.

— Митерель — повторила я. Он поощрительно кивнул, медленно присаживаясь на край кровати на почтительном расстоянии от меня, но так чтобы было удобно общаться. Длинноухий же недовольно поджал губы, сложил руки на груди и отошел к окну, где и обернулся в нашу сторону, опираясь о подоконник. Похоже он отдал инициативу Митерелю.

— Лиссандра Видицкая, — я указала на себя и вопросительно уставилась на мужчину.

— Ауре, Лиссандра, кайре! — произнес он мягко и протянул ко мне руки. Я дернулась и в секунду оказалась на другой стороне кровати, со скоростью, которой я от себя не ожидала. Черт возьми, ну страшно же! Откуда я знаю, что ему надо?

— Митерель, песте ровене! Норе, Лиссандра! — это уже длинноухий, что моментально оказался рядом. Меня схватили за плечи, я сдавленно пискнула и ударила тапочком по наглым конечностях. Послышалось шипение, меня перехватили за руки и крепко прижали к телу, не позволяя брыкаться. Изверги! Моё тело действовало само, локти резко ударили державшего меня мужчину, он охнул, и я оказалась свободна. Но уйти мне не дали, злобно шипящий длинноухий в черном произнес какую-то абракадабру, и я почувствовала, что не могу двигаться, ноги и руки стали ватными. Снова паралич? Меня опять схватили, по моим щекам сами потекли слезы. Я смотрела расширенными от ужаса глазами, как второй злыдень подползает ко мне по кровати, что-то продолжая говорить, спокойным тоном. Он кладет мне руки на голову, крепко фиксируя, не позволяя вырываться и большими пальцами надавливает на виски.

Я чувствую волну жара, что растекается у меня в голове.

«Ну, что ж, Лисси, поздравляю! Команда тараканов, что ратовала, за то, что это предсмертный бред, победила!» — была моя последняя связная мысль, перед тем, как по ощущениям, мой мозг вскипел. И, похоже, сварился!

* * *

— Лисси, детка, скажи, ты счастлива? Тебя Вадик не обижает? — Карие глаза с тревогой смотрят на меня.

Евгений Семенович поправляет клетчатый плед. Он худ и немощен, но в глазах светится живой ум. Я знаю, что не смотря на запрет, папа продолжает работать. Всё ещё думает, что в этой стране кому-то есть дело до древней истории. Перебирает старые фотографии и сверяется со своими записями. Это его попытки систематизировать материалы, полученные в многочисленных экспедициях по Алтаю. Когда-то папа был ярым исследователем. В детстве я заслушивалась его рассказами начиная от палеолита и заканчивая приходом русских к предгорьям Алтая во второй половине семнадцатого века. Его любовь к этим местам была безгранична. Сибирь пленила и лишь моё рождение заставило родителей осесть в Питере, тогда ещё Ленинграде. Сейчас мамы уже нет, и он цепляется за эти светлые воспоминания.