Не вместе: Россия и страны Центральной Азии - [45]
В период становления государственности особенно важна самооценка народа, отраженная в исторических исследованиях. Она нередко носит гипертрофированный характер, но в целом это болезнь роста, которую переживают практически все народы. В то же время эта болезнь может усугубиться в зависимости от политической конъюнктуры. Российские исследователи и политики могут позволить себе резко негативные характеристики исторического прошлого народов, ранее входивших в состав СССР. Наряду с позитивной критикой возможно отрицание или негативная интерпретация очевидных фактов. Если состояние отношений между Россией и бывшей союзной республикой оставляет желать лучшего, то российская пропагандистская машина продуцирует и распространяет огромное количество негативных материалов не только о современном состоянии нового государства, но и о его прошлом и будущем. Методология достаточно проста и ярко проявилась в период грузино-российского конфликта. Появились многочисленные грузиноведы, которые оценивают историю этой страны как сплошное недоразумение и тоннель в никуда. Как пишут в своей книге М. Леонтьев и Д. Жуков: «Вместе с тем давно замечено, что чем ничтожнее государство, тем сильнее пафос его летописцев. Жалкие фигуры царьков и князьков, имена которых ровным счетом ничего не значат для мировой истории, с помощью остро отточенных перьев шовинистически настроенных горлопанов-пропагандистов превращаются в фигуры едва ли не вселенского масштаба, в титанов, от одной мысли которых замирал ход небесных светил». Такой подход не может не привести к заранее определенным выводам относительно грузинской истории: «Бесконечные столетия дремучего варварства, перманентная оккупация со стороны более (а иногда и менее) развитых этносов и государств, кровопролитные столкновения с соседями, весьма примитивная культура и сельское хозяйство».[125]
Естественно, что в случае необходимости аналогичные оценки может получить история и культура любого из соседей России. И получает…
Но вместо ожидаемой реакции получается совершенно иное. Например, Нафис Кашапов, один из лидеров Татарского общественного центра, считает, что «агрессия России в Грузии с применением самого современного оружия, лицемерное и провокационное признание Абхазии и Южной Осетии как "независимых государств" показали не только татарам и башкирам, но и всему миру: со времен Ивана Грозного в политике имперской России мало что изменилось».[126]
Казалось бы, какое отношение история с Грузией имеет к Центральной Азии? Самое прямое. Осознание суровых реалий внешнеполитического курса путинской России и ее действий в случае «непослушания» еще раз подтвердило для лидеров стран региона необходимость избегать резких движений в отношении России. Кроме того, в Туркменистане, Казахстане, Азербайджане, крайне заинтересованных в диверсификации нефте и газопроводов, считают, что это была война не России с Грузией, а война за Центральную Азию. Если перекрыть трубопроводы, идущие в обход России через Тбилиси, то «азиаты» уже никуда не денутся. Заодно можно показать закавказцам и всем остальным соседям возросшую мощь российской армии. Так, на всякий случай, чтобы знали…
Отражением целого спектра колебаний и комплексов российского идеологического аппарата стала концепция суверенной демократии. Коротко говоря, ее значение и идея в том, что Россия является демократическим государством. Но со своей местной, «страновой» спецификой. Демократия в России имеет собственные национальные корни и пределы роста. Запад не должен понуждать и критиковать российский вариант демократического государства. Данная концепция далека от совершенства, но, озвученная В. Сурковым и поддержанная В. Путиным, стала официальной идеологией правящего режима. Концепция суверенной демократии близка центральноазиатским режимам. «Суверенная демократия» не только позволяет вождям управлять своими странами как им нравится, но и не требует выполнения порой обременительных международных обязательств Евроатлантического союза.[127]
Второй составляющей теории является идея России как наследницы великого СССР и Российской империи. Поэтому определение «суверенная» является доминирующим. Суверенный вариант демократии означает на практике противодействие попыткам Запада навязать России универсальные демократические ценности. С точки зрения российского руководства, претензии Запада являются вмешательством во внутренние дела, обозначением ведомой позиции российского государства, не соответствующей статусу России как великой державы. Поэтому российская «суверенная демократия» означает отрицание демократии как права выбора, демократических свобод и добровольное, безоговорочное следование за национальными «суверенами».
Исходя из такой постановки вопроса, статус державы поддерживается на деле только восточной политикой в отношении слабых государств Центральной Азии и Закавказья, которые должны ориентироваться на российский образец суверенной демократии, а отнюдь не на универсальные демократические принципы.
Другая Россия – либеральная, демократическая, оппозиционная, также не отличилась выдвижением привлекательных идей. Последний всплеск в рядах российских либералов был связан с концепцией либеральной империи. Но что это такое, было трудно понять. Тем более что и объяснения были невнятными.
