Не верьте цифрам! - [188]

Несмотря на высокую успеваемость в Академии Блэр, учеба в Принстоне поначалу давалась мне с трудом. Кризис наступил осенью 1948 г., когда я пытался постигнуть азы экономики при помощи учебника «Экономика: вводный анализ» Пола Самуэльсона. Первое знакомство с основным предметом моей специализации оказалось несчастливым, и мои низкие баллы (в том числе и по другим предметам) поставили под угрозу мою стипендию, а следовательно, и мое обучение в Принстоне, поскольку я не получал ни цента финансовой помощи со стороны. Но я напряг все свои силы и постепенно улучшил свои оценки. Кризис миновал.

Мне никак не удавалось блеснуть на академическом поприще, но год спустя судьба улыбнулась мне еще раз. Поймав себя на мысли, что мне совсем не хочется в очередной раз анализировать труды Адама Смита, Карла Маркса или Джона Мейнарда Кейнса, я принял смелое решение написать диплом на тему, которая не затрагивалась ни одной предыдущей выпускной работой. Но какую тему выбрать? В декабре 1949 г. я сидел в читальном зале новой тогда библиотеки Файрстоуна, внимательно пролистывая последний номер журнала Fortune, когда мое внимание привлекла статья на странице 116, посвященная сфере деятельности, о которой на тот момент я не имел не малейшего представления. Заинтригованный тем, что автор статьи «Большие деньги в Бостоне» назвал отрасль взаимных фондов «крошечной, но перспективной», я, в то время неопытный, но целеустремленный юноша, решил, что взаимные фонды должны стать темой моей дипломной работы. Я назвал ее «Экономическая роль инвестиционной компании».

Бизнес-модель?

Не могу сказать, что в моей дипломной работе была четко прописана модель будущей компании Vanguard. Но сегодня, 50 лет спустя, несомненно одно: многие ценности, очерченные мною тогда, впоследствии стали сердцем новой компании и главным двигателем ее замечательного роста. «Основная функция взаимных фондов состоит в управлении их инвестиционными портфелями. Все остальное второстепенно… Будущий рост отрасли может быть стимулирован снижением комиссий за управление и начальных нагрузок», – писал я тогда, и в заключение торжественно заявлял, что фонды должны работать «максимально эффективным, честным и экономичным образом». Идеализм зеленого юнца? Или ключевые принципы действия предприятия, которое появится четверть века спустя? Я оставляю решение за вами. Но, чем бы это ни было, в моей дипломной работе абсолютно четко выдвигалась идея о том, что вкладчики взаимных фондов вправе рассчитывать на справедливое отношение.

Я взялся за дело с полной самоотдачей, буквально влюбившись в выбранную мною тему. Я был убежден, что эта «крошечная» отрасль стоимостью $2 млрд вскоре вырастет в гигантскую… и тем не менее будет оставаться «перспективной». Я оказался прав по обоим пунктам! Сегодня это колосс стоимостью $10 трлн, крупнейший финансовый институт в стране. Более того, бесчисленные часы, проведенные мной за исследованием и анализом отрасли в читальном зале библиотеки Файрстоуна, были вознаграждены высокой отметкой 1+ и в конечном итоге дипломом с отличием, что было триумфальным, хотя и совершенно неожиданным финалом моей академической карьеры в Принстоне. Справедливая награда!

Судьба улыбнулась мне вновь, когда основатель фонда Wellington Fund Уолтер Морган, легендарный выпускник Принстона, окончивший его в 1920 г., прочитал мою дипломную работу. По его собственным словам, «в основном благодаря этому труду г-н Богл был приглашен на работу в компанию Wellington». Еще одна счастливая случайность! Хотя решение связать свою жизнь с этой «крошечной, но перспективной» отраслью представлялось мне отчасти рискованным, тем не менее мое исследование для дипломной работы убедило меня в том, что отрасль ждет многообещающее будущее. Поэтому я решил связать судьбу с Уолтером Морганом, этим великим человеком, и никогда не пожалел об этом. Он открыл передо мной возможность, которая определила всю мою дальнейшую жизнь.

К 1965 г. было ясно, что г-н Морган рассматривает меня как своего преемника. На тот момент компания отставала от своих конкурентов, и он попросил меня «сделать все возможное», чтобы решить наши проблемы. Молодой и горячий, имея куда больше самоуверенности, нежели жизненной мудрости и профессионального опыта (мне тогда было 36 лет), я провел слияние с успешной управляющей компанией – группой «четырех профи» из Бостона, которая в предыдущие шесть лет показывала лучшие результаты в США среди взаимных фондов. (Разумеется, такой подход – считать прошлые результаты надежным предвестником будущего – полностью противоречит тому, что я проповедую сегодня. Это был полезный, хотя и весьма горький урок!)

Следующие несколько лет наша группа «пяти профи» (включая меня) действительно летала довольно высоко. Пока не рухнула вниз. Спекулятивная лихорадка на фондовом рынке, знаменовавшая эпоху Go-Go середины 1960-х гг., внезапно закончилась. Надувшийся на рынке пузырь лопнул точно так же, как недавний пузырь «новой экономики», в результате чего за 1973–1974 гг. фондовый рынок обвалился на 50 %. Наше партнерство с бостонцами распалось, и в январе 1974 г. я был уволен с поста генерального директора компании, которую считал