Не верь тишине - [38]
Посмотрим, у кого нервы крепче». Он притаился, ощупывая руку. Пуля, видимо, задела ее.
Через минуту Ильин насторожился. За прудом нарастал шум. Это спешили свои…
28
— Эй, ты жив еще? Выходи!
Яша поднялся со скамьи и, сутулясь под низким потолком, пошел к выходу. На улице глубоко вдохнул свежий лесной воздух и оглянулся. Банька кособоко стояла среди деревьев. Она была дряхлой, а доски на оконце — свежие, желто-белые.
Провожатый подтолкнул, и Тимонин побрел по узкой тропке к приземистому, сложенному из крупных почерневших бревен дому. У крыльца с тремя грязными, местами выщербленными ступенями Яша еще раз оглянулся: глаза провожатого под сросшимися рыжеватыми бровями настороженно прищурились, правая рука с пистолетом угрожающе поднялась:
— Ну? Испугался, что ли? Мы на испуг не берем, мы сразу, понял? Так что топай!
В большой, на весь дом, комнате все тонуло в сером табачном тумане. В углу, под неясными в плывущей мгле образами, сидел в расстегнутой цветастой рубашке Ваня Трифоновский, слева и справа сгрудились над заставленным бутылками и закусками столом его дружки.
— Ну что, Яшка, надумал? — Голос у Трифоновского охрипший и глухой. — Иди выпей, закуси… Оголодал, чай? Кормили тебя мои разбойники или нет? А может, брезгуешь? Иди же, ну!
— Не зови его, Ваня, не придет. Не по чину, — услышал Яша знакомый голос Митрюшина.
— Сяду, — неожиданно согласился Яша.
Он присел на до блеска выскобленную скамью. «Шаркнуть бутылкой одного, второго, а там…» — он не знал, что будет потом, знал только, что, если сегодня не сумеет убежать, завтра для него уже не настанет.
— Стало быть, снова мы вместе. Свиделись… — Трифоновский поднял большие глаза. — Только не знаю, надолго ли?
— Что до меня… — начал Миша, но Иван перебил:
— Погоди! За что ты его так ненавидишь? Не делал он тебе ничего плохого. Ведь мог выдать своим, когда ты у Тоськи лежал, а не выдал.
— За это еще больше ненавижу, — прошептал Миша. — Спас-то он меня ради нее. Благородство показал, сволочь такая! А потом выслеживать стал… Если бы не ты, он бы меня во второй раз не пожалел. Не пожалел бы, а?
Даже в сумрачном дымящемся свете было видно, как побелело его лицо, напряглись на скулах тугие желваки.
— Нет, не пожалел бы. Да я и тогда тебя не жалел, это ты правильно сказал, — ответил Тимонин, поняв, что еще на шаг приблизился к неизбежному.
— Видал каков?! — словно с облегчением сказал Митрюшин.
— А мне Яшку жалко, — тихо произнес Иван и покосился на образа. «Ну вот и отпели», — горько усмехнулся Яша и вдруг вспомнил, как в детстве его спас Трифоновский.
Яша только-только научился плавать, но плавал он в утином пруду, мелком, тинистом и спокойном. Ребята тянули Яшу на реку. Было там одно опасное и оттого привлекательное место — Крутояр. Клязьма здесь, выскочив из-за поворота, спешила вдаль, бурля и пенясь на стремнине. Тянуло сюда ребят то, что на другом берегу золотился горячий речной песок. Конечно, можно пробраться к нему, переплыв реку в другом месте, но все стремились через стремнину.
Яша долго не решался войти в реку. И когда приятелям надоело звать его, объяснять, уговаривать, советовать и стыдить, Яша, сам не понимая, как это произошло, бухнулся в воду и стал колотить руками и ногами, поднимая брызги. Когда же до берега осталось каких-то полтора-два метра, Яша с облегчением и радостью прекратил бороться. Но близость берега оказалась обманчивой: не достав дна, он погрузился в теплую светлую воду и стал захлебываться.
Потом кто-то потянул за руку, и он, почти теряя сознание, успел глотнуть воздух. Еле передвигая непослушные ноги, вышел на горячий песок и рухнул.
— Обратно пойдешь через брод. Я покажу. — Ванька Трифоновский лег рядом.
Яша понимал, что на этот раз никто его к берегу тянуть не будет. Чтобы сделать спасительный глоток, надо бороться самому.
— Не пойму я одного, — сказал он. — Почему не прихлопнули меня там, у ктитора, а притащили сюда?
— Значит, так надо. — Трифоновский опять потянулся к бутылке.
— Ты, Ваня, исповедуйся ему. Может, на том свете замолвит словечко, — усмехнулся Митрюшин.
— Брось, Миша, — неожиданно спокойно и трезво сказал Трифоновский. — Не разжигайся! Лучше дай ему шанс остаться в живых.
— Вот как! — неприятно удивился Митрюшин. — И ты уверен, что у него такой шанс есть?
— Пока человек жив — всегда есть!
Трифоновский отодвинул стакан, нагнулся над столом и выкрикнул с надрывом и болью:
— Жить-то хочется, Яшка! Хочется! Плюнь на своих барбосов, иди к нам!
— А если…
— Нет у тебя никаких «если», понял? Не согласишься — я тебя в живых не оставлю: мне моя шкура тоже дорога не меньше, чем тебе!
— Дай подумать.
Яша сказал это, чтобы не ответить «нет», зная, впрочем, что другого ответа не будет.
— Он еще собирается думать, — проворчал презрительно Митрюшин.
— Ты бы, конечно, в моем положении сразу согласился!
Смысл Яшиного ответа медленно доходил до сознания Митрюшина. Но когда он понял, рука потянулась к карману.
— Не сметь! — Трифоновский поднялся сухой и колючий, со странно сияющими глазами. — Эй, кто там есть?
Дверь мгновенно открылась.
— Вот этого, — он показал на Яшу, — опять туда же. На два часа. Если ему нечего будет мне сказать, тогда…
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.