Не в силах забыть - [33]

— Почему вы решили, что я от вас что-то скрываю?

— Потому что я не был ничтожеством и пустым вертопрахом. Самовлюбленный или нет, я не был жалким, презренным хлыщом.

— Ну конечно, вы слишком хорошо о себе думаете.

— Если не считать вашей смертельной неприязни ко мне, у меня до сих пор не было причин полагать, что я вызываю в людях враждебные чувства. И вы сами сделали мне предложение. Как же случилось, что из мужчины, с которым вы собирались прожить жизнь, я превратился в отвратительное чудовище?

— Подчас за несколько недель удается выяснить многое.

— За несколько недель? Столько длилась наша помолвка? Вы говорите о ней?

Брайони нервно потерла висок. Она успела сказать лишнее.

— Вы продолжали работать, — не отступал Лео. — Мы виделись наедине лишь по воскресеньям, а в будние дни раз в неделю ужинали вместе с вашей семьей и наведывались к Уиллу, чтобы проследить за свадебными приготовлениями. Вдобавок перед свадьбой я уезжал на неделю. Даже будь я законченным негодяем, вы не смогли бы убедиться в этом за столь короткий срок. — Лео недоуменно нахмурился. — Может, до вас дошли какие-то нелепые слухи?

— Разве я похожа на тех женщин, к которым приходят поделиться сплетнями?

— Тогда что случилось?

Брайони соскользнула с кровати.

— Оставьте меня в покое.

— Я же сказал, что не оставлю. Мы будем сидеть здесь до скончания времен, если вам угодно.

— Мне нужно в уборную.

— Скажите мне правду, и я больше не стану докучать вам. — Лео не собирался сдаваться. — Даже преступникам предъявляют официальное обвинение, прежде чем вынести приговор. Вы осудили меня и признали виновным, даже не дав возможности оправдаться. Я заслуживаю большего. Я вправе хотя бы узнать правду. Или мне действительно следует считать вас капризной и бесчувственной?

Брайони вновь охватил гнев, вытеснив все прочие чувства, даже стыд. Ведь ей и впрямь нечего было стыдиться. Она не сделала ничего дурного. Это Лео разрушил их брак, лишив ее надежды на счастье.

Руки ее сами собой сжались в кулаки.

— Нет. Не смейте так говорить обо мне.

Лео вдруг испугался, словно увидел перед собой сундук Пандоры, стоит лишь раскрыть его, и бедствия вырвутся на волю.

Однако было слишком поздно. Теперь Брайони хотела, чтобы он узнал правду. В глазах ее пылала ярость, а голос звучал грозно и неумолимо.

— Бетти Янг, женщина, написавшая то письмо, которое, по вашему мнению, я так бездушно швырнула в корзинку для бумаг, служила горничной у некой миссис Хедли. Я принимала роды у Бетти Янг в доме миссис Хедли как раз в тот день, когда у слуг должен был быть выходной.

Лео словно ударили кувалдой по голове.

— Надеюсь, вы помните? — мстительно добавила Брайони. — Хотя кто знает? Возможно, у вас было множество женщин по всему городу, и адрес миссис Хедли вы попросту забыли.

Лео молча покачал головой. Нет, он вовсе не был распутником и прекрасно помнил, что случилось в тот день.

С миссис Хедли Лео познакомился в Каире, в конце путешествия по Северной Африке, на пути из Касабланки к Нилу. Молодая вдова, она вела хозяйство брата-холостяка, служившего в британском посольстве. Лео пробыл в Египте две недели, сохранив прекрасные воспоминания о времени, проведенном с прелестной вдовушкой.

Несколько лет спустя, в день отъезда Лео в Париж, они случайно встретились на улице в Лондоне. Лео не подозревал, что его бывшая пассия вернулась из Каира (ее брат наконец женился, и она с радостью покинула жаркие тропики), но миссис Хедли знала о предстоящей женитьбе Марздена.

Через три месяца, по просьбе Лео, они встретились снова, в последний раз, на изящном висячем мосту в Сент-Джеймском парке.

— Мне нужно кое о чем вас спросить, — спросил он ее тогда, понизив голос, хотя вокруг не было ни души. — Вы уверены, что никому не рассказывали о том, что случилось в апреле?

— Разумеется, нет. — Миссис Хедли обиженно надула губы. — Я бы не стала осложнять вам жизнь. Вдобавок к тому времени я уже познакомилась с мистером Эйбрахамом. А вскоре после он начал за мной ухаживать. Естественно, мне хотелось бы, чтобы он думал, будто я, как примерная вдова, вела тихую уединенную жизнь, ожидая встречи с ним.

— А ваши слуги? Они ведь были тогда в доме?

— Они даже не знают, кто вы такой. Можно подумать, уходя, вы оставили свою визитную карточку. К тому же им было не до посетителей. В тот день в комнате для прислуги рожала моя горничная.

Лео извинился за то, что усомнился в осторожности миссис Хедли, и та благосклонно его простила. Затем он пожелал ей счастья с мистером Эйбрахамом, и бывшие любовники дружески расстались: миссис Хедли отправилась на прогулку по Бонд-стрит, а Лео вернулся в свой унылый дом в Белгрейвии. Позднее, читая письмо, в котором Бетти Янг благодарила Брайони за чудесное спасение, Лео не подумал, что автором могла оказаться служанка Женевьевы Хедли.

А ему следовало предусмотреть такую возможность. Он должен был догадаться, что причина его несчастий именно в этом.

Лео молчал, опустив глаза, сохраняя неподвижность. Его темные прямые брови сошлись в одну линию. Точеное лицо скрывала тень.

Брайони сотрясала дрожь. Ее терзал жестокий стыд, словно ее нагой выставили на обозрение толпе. Она испытывала почти такое же мучительное унижение, как в тот день, когда увидела Лео на Аппер-Беркли-стрит.