Не уймусь, не свихнусь, не оглохну - [19]

А вот после Нового года удостоился встречи с классикой, да какой! «Бесприданница», и я — Паратов, хо-хо! Причем один на роли, при том, что все остальные в очередь.

Работали как всегда — в Артуровых режимах, сначала он болел, и пудрил мозги Гена Т., где-то с месяц. Потом еще с месяц он — раскачивался, и потом с месяц нормальной Работы. С большим спуртом на финише.

А Тане опять же здоровье не дает работать в полную силу. Сыграла необычную для себя роль старухи в «Варлааме». И на полдороге прекратились репетиции Олби «Вирджиния Вульф».

Вообще вся наша жизнь подчинена одному символу, как-то так сузился круг внимания, так мало что стало нужно…

И утром, и днем, и ночью думы об одном: как Таня? что с Таней?

Да, болезнь освобождает от многих забот и многим вещам дает их действительную цену.

6 апреля 83. Омск-Москва, рейс 228

Лечу домой. Танюша остается в институте еще на месяц, в лучшем случае недели на три.

Как повезло, что у меня были свободные дни и смог к ней выбраться. Все эти дни были вместе, бродили по Измайловскому парку, где находится этот самый ЦНИИГ. А в пятницу ее отпустили до вечера воскресенья, и мы жили у Инки Михайловой. Это были счастливейшие дни. Вместе посмотрели два спектакля: «Жизель» во Дворце съездов (Большого театра) и «Последний пылко влюбленный» в ЦТСА, спектакль Бурдонского, с которым в этот раз мы поближе познакомились. Интересно в нем не только то, что он внук И. В. Сталина, человек непростой, наверное, — но удивительно тактичный, мягкий, с насыщенной духовной жизнью, живущий театром и мало что получающий от этой бескорыстной любви. Его родословная, кажется, сыграла с ним злую шутку, и, наверное, драматизма в его судьбе больше, чем чего-либо другого. Наверное, он неплохой режиссер. Но, глядя на спектакль с известными актерами, другие мысли бередили. Господи, как много в нашем деле определяет «знак». По актерской линии настолько все приблизительно, настолько «вообще». Мы не можем себе позволить существовать на сцене с такой температурой, с таким актерским внутренним покоем. Мы боремся за право внимания, мы живем на пределе каждый раз, каждый спектакль. Ладно — я, но любая Танина работа — это на 10 голов выше этого столичного успеха. Как мало понимает публика! Ни черта не понимает! Им играют «общим ходом» — они смотрят «общим ходом»!

С Сашей Б. много об этом говорили. Его это мучает, он это видит и чувствует как профессионал, но сделать что-либо, по его словам, уже невозможно, люди «сыты и спокойны».

Нет, нет, нет — в искусстве не может быть признания, понимания и оценки в объективном плане, редкие исключения только подтверждают правило. Сам себе судья — только так. Все эти внешние признаки успеха — деньги, престиж и т. д. — чаще всего чистая случайность, или, что еще хуже, игра холодного рассудка и положения вещей, не имеющего никакого отношения к искусству.

«Неси свой крест и веруй» — раз выбрал этот путь поиска истины, этот, и никакой другой, раз в этом твой каждодневный смысл, — ведь должен же он быть — каждодневный смысл, — и не жди ничего в оплату душевной боли. Как только начинаешь ждать «платы», да еще достойной, ты, сам того не ведая, уподобляешься большинству и перестаешь быть художником. Ведь художники — это всегда и везде меньшинство, — это единицы, во всяком случае, это путь из толпы в собственное сосредоточение.

«Сирано де Бержерак» в театре Станиславского с Шакуровым, режиссер Морозов. Богатое впечатление. Шакуров — грандиозен и необычен, убери его из спектакля, и все лопнет, как пузырь.

Без даты

Утром прилетел в Москву. Неожиданно пришла идея поучиться, на старости лет. Сижу на улице Щусева, напротив ГИТИСа (заочного отделения), жду консультации, которая имеет быть в 15.00, курс набирает М. М. Буткевич, я его, конечно, не знаю.

Как-то все шуточно делалось, а вот теперь сижу здесь и захотелось… Не поступить будет уже обидно, а еще вчера было все равно.

Опять мы с Танюшей врозь. Она полетит в Ростов 9-го, а я отсюда — пока не знаю, когда.

Гастроли в Ростове неожиданно короткие, открываемся 12-го и работаем до конца месяца.

4.06.1983

Михаил Михайлович (Буткевич Михаил Михайлович (1926–1995) — режиссер, педагог. Автор театрального бестселлера «К игровому театру», изданного уже после его смерти) по первому впечатлению приятнейший человек, встретил меня доброй седой улыбкой. Говорили минут 20–30, сказал, что очень хочет, чтобы я поступил. В сложностях со временем теперь заключается все. Если не повезет и экзамены растянут, то из Ростова вырваться будет почти невозможно.

Целый день бродил по Москве. Странное, странное чувство, мне теперь все труднее и труднее оставаться одному, без Тани.

Пишу в электричке, едем с Колей на дачу к Саше Бурдонскому (Бурдонский Александр Васильевич — режиссер ЦАТСА.)

5.06.83.

Сегодня льет дождь, просто ливень. Уже 12 дня, и не могу выйти из дома. От Саши вернулись вечером.

Подходим к даче, в открытое окно веранды вижу седую старушечью головку, просто одуванчик, входим, здороваемся с Сашиной мамой, Галиной Александровной, она приглашает на веранду, знакомит с одуванчиком…

— Мария Осиповна… — Целую руку и сразу даже не понимаю, только через минуту-две доходит: это — Кнебель! Малюсенькая, кажется, прилипшая к стулу, нога на ногу… В тяжелой вязаной кофте, вельветовых брючках. Четкий, с горбинкой носа, профиль и удивительно острый, прямой взгляд.