Не уходи - [6]

Мои родители поняли, что что-то произошло на следующий день, но я не рассказывал им о случившемся. Мне было стыдно, и даже несмотря на то, что это не моя вина, я чувствовал ответственность. Кори возненавидела меня после того вечера и не захотела выслушать. Я перепробовал все, что мог, чтобы объясниться, но в итоге это оказалось не тем, чего желал. Я хотел оставить ее в покое.

Теперь вся моя жизнь посвящена работе и семье, потому что на остальное времени не остается. Кори Саммерс занимает главное место в моем сердце, и это никогда не изменится. Я научился жить с болью, но в какие-то дни легче, чем в другие.

В мою дверь стучат, и я оборачиваюсь к своему помощнику, Джозефу, который входит с планшетом в руках и выжидающим выражением на лице.

— Договора, которые я оставил вам утром, нужно отправить с курьером до конца рабочего дня. Вам три раза звонили из юридического отдела по поводу нового предложения от «АдамсГруп», но я перенаправил их к нужным людям, вместо того, чтобы беспокоить вас. Я отменил ваш обед, как вы и просили, и передвинул дневную встречу на завтра на одиннадцать утра, — говорит он, касаясь стилусом своего экрана. Парень смотрит на меня сквозь свои очки в роговой оправе и вежливой улыбкой.

— Спасибо, Джозеф, я очень ценю это, — отвечаю я, вздыхая и пододвигая стопку документов. Я расчистил дневное расписание, чтобы просмотреть их, но даже не начинал еще.

— Я могу сделать что-то еще, чтобы помочь вам с этими договорами? — спрашивает он, терпеливый и готовый работать.

— Нет. В некотором роде я сам должен содрать этот «пластырь», — отвечаю я, открывая папку.

— Оставь-ка нас, малыш, — произносит Пандора, заходя в мой кабинет и занимая место перед моим рабочим столом.

— Может принести вам чего-нибудь выпить или поесть? — спрашивает Джозеф. Он слишком хорошо знает мою сестру.

— Как обычно, — отвечает она и, спасибо господи, что он быстро принес ей газировку и поднос с закусками.

Я дожидаюсь, когда Джозеф выйдет и закроет дверь моего кабинета, прежде чем обратить внимание на присутствие Пандоры.

— Есть какая-то конкретная причина, по которой ты врываешься в мой кабинет и грубишь моему помощнику? — спрашиваю я, радуясь еще одному отвлечению и причине избежать утомительную работу, которую ненавижу.

— Она вернулась, — озвучивает сестра и кладет приличного размера конверт на мой стол.

— Она — это кто? — я тянусь за ним и покручиваю в своих руках. Он не подписан снаружи и тяжелый. — Что там?

— Кори. Она вернулась в город. Переехала обратно две недели назад. Сначала, я решила, что она, возможно, навещает маму, но нет. Она устроилась на работу в «Манхеттен». Ты же в курсе, что ее мать по-прежнему живет в том же доме в Нижнем Ист-Сайде. Безумие какое-то, да? Видимо, аренда стабильная.

— Стоп, — приказываю я, поднимая одну руку и стискивая крепче конверт в другой.

В голове крутится столько вопросов, что я не могу ясно мыслить. Поэтому я начинаю с главного. — Что?

— Кори Саммерс. Я присматривала за ней, с тех пор… — она пожимает плечами и отводит взгляд. — Ну, ты в курсе.

— Какого хрена, Пандора? — спрашиваю я, подскакивая со своего стула так быстро, что он врезается в окно позади меня. — Ты все это время знала, где она?

— Не прикидывайся, будто ты не хотел, чтобы я знала, Генри. Игнорирование тебе не идет, — она смотрит на меня тяжелым взглядом, но спокойно откидывается на спинку своего стула. — Мы все в курсе, что ты так и не забыл ее. Даже на секунду ты не позволил тому пламени, что она разожгла, угаснуть. Так что не прикидывайся, что тебя не распирает изнутри от этой информации.

— Но зачем ты это делала? И почему сейчас? Прошло десять лет, и ты только сейчас говоришь мне об этом? — я нарезаю круги по кабинету, а в голове начинают вращаться шестеренки.

Я знаю, где живет ее мать. Я выкупил это здание, как только получил доступ к своему трастовому фонду. Я сохранял арендную плату такой низкой, чтобы ее мать никогда не уехала и не волновалась об оплате. Я приезжал туда, по меньшей мере, раз в неделю, чтобы проверить все и поговорить с главным управляющим.

— Слушай, я могла бы рассказать тысячи раз до этого момента, — говорит она, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. — Но из того, что я видела — она была счастлива. Она жила своей жизнью в Бостоне, и сколько бы я тебя не любила, это не мое дело, чтобы вмешиваться в него.

— Ты чертовски права! — кричу я, и это застает Пандору врасплох. — Это не было твоим делом тогда и не является таковым сейчас. Что хорошего, по-твоему, выйдет из того, что ты предоставила мне эту информацию? Что я должен делать? Рвануть к дому ее матери и умолять женщину, которую не видел десять лет, полюбить меня? Ты хоть представляешь, что мне пришлось сделать, чтобы хотя бы жить подобием жизни без нее?

Ты знаешь, какую боль я испытывал каждый день, который она провела без меня? Я нашел свою половинку в восемнадцать лет, и мне пришлось ее отпустить. Это разорвет меня на части, Пандора.

Она поднимается со своего места и упирается ладонями в мой стол.

— Генри, посмотри на себя. Ты не двигаешься дальше. Ты провел всего один день с ней, и это изменило тебя навсегда. Ты должен довести это дело до конца. Если ты этого не сделаешь, то никогда не излечишься, а так продолжать жить ты не можешь, — она выпрямляется. — Я наблюдаю это все прошедшее время. С каждым годом мы все больше тебя теряем, и я знаю, что причина в этом. Открой проклятый конверт.