Не твоя невеста - [22]

– Третья страница, пункт четырнадцатый, подпункт третий, – отчеканил Коршунов.

Я послушно открыла и задохнулась от собственного возгласа:

– Миллион долл… – сбавила тон и попробовала еще раз не запнуться: – Миллион долларов? Вы с ума сошли?

– Мы уже на «ты». Я не бросаю слов на ветер. В сумму входит оплата за организацию свадьбы, компенсация за помощь мне и дополнительная премия за то, что ты пойдешь немного дальше.

Если бы Дмитрий Артемович не был так серьезен, я приняла бы это предложение за неприличное.

– Дальше – насколько?

– До подписания договора. Со мной.

– А.

Мне очень хотелось взять паузу и подумать, но как раз времени думать мне Коршунов не давал.

– Этого хватит? Мало?

– Этого много! – воскликнула я.

Собственно, мои услуги оценивались в четверть миллиона рублей. Пусть я еще сколько-то заработала с отката от шефа за банкет и от цветочного магазина, но это даже близко не сравнилось бы с той же четвертью миллиона в долларах!

Пусть я оказываю услугу лично Коршунову, и он ценит это, но не настолько же?

– Я сделаю вам скидку, – решила я. – На банкет. Фуршет бесплатно. И скидка на цветы – моя, персональная.

Коршунов тихо засмеялся над моей решимостью, глядя, как я подписываю оба экземпляра договора.

– Не забудь завтра надеть платье понаряднее, – сказал он, забирая договоры.

– Зачем?

– Пойдем расписываться и сделаем пару фотографий на память и для газет.

Чего?!

2

Всё закрутилось как в вихре. Коршунов только усмехнулся и показал мне уголок подписанного договора со словами: «Читать надо было». После этого всё и завертелось.

Шеф был взят в оборот, я доставлена по квартиры поздно вечером с пожеланиями последней доброй ночи в качестве незамужней девы. К двери предусмотрительный Коршунов приставил своего охранника, с объяснением: «Чтобы мне крепче спалось». А уже утром в мою дверь с самого утра внесли полсотни свадебных платьев разного покроя и фасона, и чашечку капучино с запиской: «Доброе утро, маленькая. Ни в чем себе не отказывай».

Но отказывать приходилось много и категорично, пока на меня не одели двадцать восьмое по счету платье.

– Это оно, – с шумом выдохнула хозяйка этого платье, а я не могла отвести от зеркала взгляда, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Фата, аксессуары, прическа, макияж, букет невесты и вот меня уже выставляют из собственной квартиры к поджидающему у подъезда кабриолету.

Там сидит Катька, нарядная и очень красивая с прической и лентой подружки невесты. И с такими же подозрительно мокрыми глазами, как у меня:

– Анна Андреевна! Чего же вы не сказали то, что у вас с Дмитрием Артемовичем все так серьезно?

Да я сама не знала! Но для проформы я только пожала плечами и с облегчением обняла помощницу. Слава богу, я все-таки не одна сегодня буду.

Но Коршунов удивлял меня до последнего.

У ЗАГСа я увидела маму, папу и брата.

– Анюта! Какая же ты красивая!

Вот тут мне стало насрать на весь макияж. Я мяла платье, прическу, фату, обнимая родителей и братуху. Рыдала, безбожно размазывая подводку и тушь.

С одной стороны, меня переполняла радость, что все приехали в такой вроде бы важный для меня день. С другой, я не представляла, как буду оправдываться перед ними, когда откроется что все это в понарошку?

И тут подъехала огромная черная машина Дмитрия Артемовича. Мы как по команде стихли и развернулись к нему.

В строгом черном костюме, белоснежной рубашке, со сверкающими на солнце запонками и зажимом для галстука, Коршунов легкой походкой приблизился к нам и встал в двух шагах, прищуривая глаза, разглядывая меня.

Я заметила, как чуть дернулся уголок его губ, немного задрался подбородок, но больше всего хищника предал его голос, когда он хриплым, чуть дрожащим голосом сказал:

– Я даже представить не мог, какая ты невероятно красивая.

Он протянул руку, а я опять разнылась, принимая ее, подходя ближе и подставляя губы для поцелуя.

– Представь нас? – тихо попросил, впервые попросил, меня Коршунов.

– Мама, папа – это мой, – тут я всхлипнула и шмыгнула носом, вдруг вспоминая, что на лице у меня наверняка жуткие разводы, и насколько должно быть слеп Коршунов, раз назвал меня красавицей! Снова стебётся же! – Это мой жених. Коршунов Дмитрий Артемович.

– Ну зачем же так официально, Аня. Просто, Дима.

Он пожал руку отцу и брату, наклонился поцеловал в обе щеки маму.

– Вижу на ваших лицах вопросы, как такая молодая невеста могла согласится на брак с таким старым пердуном? Я ее купил, – пауза. – Шучу.

Родители не оценили шутку, зато Коршунов, привычный, что все и всегда смеются над его шутками, вдруг впервые испытал неловкость.

– Он шутит, – рассмеялась я. – Просто мы так быстро встретились и влюбились друг в друга, что некогда было предупредить об этом вас.

– Любовь – это дороже денег, – кивнула мама, а я заметила, как бровь Дмитрия саркастически взметнулась вверх, но к счастью, он удержался от очевидной подколки. – Пойдем, Анют, приведем тебя в порядок перед регистрацией.

Я боялась за мужчин, которых мы оставили одних, сбежав с мамой в туалет к зеркалу, но не могла понять, за кого же больше переживаю – за папу с братом или за Коршунова?

– О боже! – как только я увидела свое лицо в разводах, я перестала волноваться о мужчинах и сосредоточилась на поднимающейся паники у себя. – И он назвал меня самой красивой?!